— Можно нанять охрану, выбрать порядочного антрепренера.

— А вы, Эрл, вы мне по-прежнему откажете?

Он почувствовал в ее голосе невысказанную надежду, обещание большего, чем деньги, если он согласится. Ее мягкие губы были совсем близко.

Он сказал тихо:

— Я не могу. У меня много других дел. Может, стоит обратиться к Чому?

— К этому созданию? — в ее голосе звучало презрение. — Он просто животное. Глупое и алчное. Знаете ли вы, что он пытался влезть в каюту убитого? Я услышала звуки из коридора и выглянула: он старался взломать замок.

— В каюте Битолы?

— Да. Причем, совсем недавно. На что иное он способен, кроме того, чтобы шарить по каютам мертвых?

Это было возможно и очень похоже на правду. Антрепренер вряд ли прошел мимо такой явной возможности обогатиться за чужой счет, но Эрла это не шокировало, да и Майенн, он полагал, тоже не сильно поразило. Они остались в живых, а жизнь очень сложна. Мертвым ни к чему их богатства, но их вещи могут помочь выжить оставшимся.

Но если Майенн видела Чома, значит она вполне могла заметить и его, когда он входил в каюту Горлика. Он немного обеспокоился, но потом понял, что зря. Дверь ее каюты открывалась в противоположную сторону, и он бы заметил движущуюся створку. Впрочем, это лишь в том случае, если она действительно была Дженкой, а не кем-то еще.

Стала бы обычная Дженка возить с собой ультраволновый приемник, да еще столь дорогой? Подарок, уверяла она; но от кого и за что?

— Вы чем-то озабочены, Эрл, — шепотом произнесла она, — хотите, я спою для вас? Не все мои песни печальны. Я могу вызывать смех, веселье, страсть и даже забытье! Слушайте!

Она начала мягко, нежно; мелодия становилась ярче, звала, убеждала: говорила о сильной и преданной любви, страсти и желании. Ритм вдруг сменился; звучание осталось нежным и сладким, но песня рассказывала уже о другом: оставленном доме, уютном очаге, детишках, прижавшихся к ногам. О долгих дорогах космоса, испытаниях, трудностях, о торжестве добра и любви. Снова смена ритма, темы. Эрл напрягся, ощутив накал и ярость схватки, напряжение мышц, желание выжить и победить… И сквозь все мелодии неизменно сквозила нота одиночества, тоски и веры, что это когда-нибудь закончится хорошо и счастливо.

Эрл произнес дрогнувшим вдруг голосом:

— Хватит, Майенн. Пожалуйста.

Ее рука коснулась его щеки, мягко и нежно; ее пальцы ласково, со скрытой страстью перебирали его волосы:

— Эрл, любимый. Я так долго искала тебя. Мне так не хватало тебя. Не уходи, побудь рядом…

Он вздрогнул, ощутив неожиданную силу ее рук, ласку, неутоленное желание горячего и ждущего тела. Запах ее духов дурманил, обострял его ощущения, чувства, силу его собственного желания. Его руки осторожно обняли ее гибкое тело, прижимая его все сильней и требовательней, пальцы ласкали струящееся золото мягких волос…

— Майенн!

Свет погас, когда она тихо коснулась выключателя, комната погрузилась в странный, обволакивающий полумрак, остались лишь только ласково-бессвязный шепот и тепло ее губ, желанное и близкое, нежное и страстное тело…