На светлой коже темнела свежая татуировка, символ Академии – знак бесконечности, часть линии которого заменена красивой вязью латинских букв, образующих фразу «Pax optima rerum est». А чуть ниже, под одним из колец перевернутой восьмерки, красовалось маленькое перо – символ группы дипломатического обучения.
– Клеймили, – недовольно пробурчала Настя, пришедшая в себя и тоже обнаружившая приобретение. – Что это хоть означает? Никогда не интересовалась…
– Мир – самая ценная вещь, – мрачно ответил Покровский. – Радует, что хоть сделали красиво.
– Да, мне нравится, – усмехнулся также очнувшийся Роман. – Но, конечно, могли бы и спросить, прежде чем что-то на наших телах бить! Или предупредить хотя бы!
– Тебе-то уже не страшно, – пробурчала Николаева, намекая на татуировку змеи на руке своего молодого человека. – А меня папа убьет! Как мне потом мертвой мир спасать?
Незатейливая шутка разрядила тяготящую атмосферу и заставила друзей рассмеяться. Не найдя поддержки, Настя вздернула носик, фыркнула и отвернулась к фонтану, чем вызвала вторую волну смеха. В это время уже все закончили приносить клятвы, и ректор вновь поднялся на сцену.
– Поздравляю всех с принятой присягой на верность высшему Равновесию и нарекаю вас Хранителями! С честью и гордостью несите это звание! Сейчас в начале аллеи, между двумя мраморными столпами, будет открыт портал, который перенесет вас в родные миры! Удачи, юные Хранители!
К счастью, уходить команды начали с конца рейтинга, позволив друзьям еще какое-то время побыть вместе и достойно попрощаться со стоящими возле сцены наставниками. Николай Степанович даже приобнял каждого и искренне пожелал удачи, а магистр Фонхербекль весело подмигнул и намекнул, что будет не против, если они когда-нибудь заглянут на чашечку чая и расскажут о своих приключениях. Но к сожалению, время скоротечно, и несколько минут спустя Артем с друзьями замерли возле двух высоких столпов, между которыми реальность словно преломлялась и шла волнами, будто бы взгляд проникал сквозь чистые струи водопада.
– Удачи нам всем, – тихо шепнула Настя, когда друзья обнялись на прощание. – Надеюсь, что у нас все получится! Я вас всех очень люблю!
– Не волнуйтесь, скоро увидимся! – подмигнул Артем. – Вместе до конца, помните?
– Вместе до конца! – хором повторили друзья и, приобняв друг друга за плечи, шагнули в рябь портала, мгновенно погружаясь во тьму.
Глава 14
Наследник императорского рода
Тусклый солнечный свет пробивался сквозь неплотно задернутые шторы большого панорамного окна. Пушистое одеяло давало ощущение тепла, уюта и защищенности. В такие моменты, когда небо только начало светлеть, а сонливость предательски куда-то ушла, по телу разливается приятная нега, вынуждая потягивать расслабленные мышцы и прикрывать слипающиеся веки. Особенно увлекательно лежать в мягкой постели и вспоминать интересный, но постепенно уходящий сон. Стоп. Сон? Территория, Академия, выпускной. Все приснилось?
Артем резко распахнул глаза и сел на кровати. Мысли путались и текли крайне медленно, но воспоминания о прожитых годах в мире вне пространства и времени равномерно укладывались в голове, доказывая, что этот промежуток жизни сновидением назвать достаточно сложно. Зудящая татуировка на запястье только подтверждала этот факт.
Поднявшись с кровати, юноша раздернул шторы и осмотрел такую родную, но почти забытую обстановку своей комнаты: огромное помещение было обставлено с дорогой простотой. Трехспальная кровать, заправленная шелковыми простынями, дубовый рабочий стол с самым современным ноутбуком, кожаное компьютерное кресло, небольшая тахта возле панорамного окна и кофейный столик рядом с ней – вот и все убранство спальни.
Улыбнувшись нахлынувшей ностальгии, Артем подошел к столу, с наслаждением отмечая, как ступни утопают в мягком ворсе ковра. Устроившись в кресле, он неспешно начал перебирать записи и документы, оставленные им несколько лет назад. Пусть в этом мире прошло не более двух часов, но мозг упорно отказывался в это поверить и принять как данность.
Просмотрев бумаги и освежив воспоминания о сложившейся здесь ситуации, Покровский накинул махровый халат и тихо вышел из комнаты в светлый холл третьего этажа – большое помещение, из которого расходились ответвления коридоров к различным местам поместья. Подойдя к кабинету отца, юноша боязливо провел рукой по темной дубовой двери, но так и не решился ее открыть. Поморщившись от нахлынувшей тоски, Артем развернулся в сторону широкой мраморной лестницы и неспешно спустился на второй этаж.
Главный зал, спроектированный еще несколько веков назад, был выдержан в тусклых тонах: пол из светлого паркета, устланный серыми коврами, молочные стены, украшенные подлинниками картин величайших художников, голубой потолок с витиеватой лепниной – все было холодным, чужим и неуютным, созданным для столь нелюбимых светских приемов. Аристократ, не задерживаясь, проскочил в неприметную дверь, расположенную за точной копией статуи Венеры Милосской, и не сдержал улыбки, оказавшись в просторной комнате, освещенной нежным утренним светом. Белоснежный камин, несколько мягких кресел вокруг кофейного столика и книжные шкафы вдоль стен, наполненные художественной литературой для легкого чтения. Малая гостиная, а это, безусловно, была она, являлась его любимым местом в поместье. Здесь, зарывшись в фантастические романы, он мог сидеть часами, потягивая горячий кофе и наблюдая за пламенем в камине.
Устроившись в кресле, Покровский прикрыл глаза, погружаясь все глубже и глубже в мысли.