— Малакай?
— Малакай, я знаю, вам тяжело в последние несколько дней, но это не выход, согласны? Это все только усложняет.
Доев яблоко, я выбросил его в урну около двери и подвинулся, чтобы прилечь рядом с ней с краю на кровати. Я положил голову на свою правую руку, а левой обнял Эстер. Я смотрел на нее, слушая, как уверенно бьется ее сердце, а затем закрыл глаза.
ДЕНЬ ВОСЕМНАДЦАТЫЙ
— МАЛАКАЙ, ОТКРОЙ ДВЕРЬ! — паниковала доктор Ниси, когда аппаратура, как обычно, стала сбиваться. Я поднялся, обошел кровать и совсем отключил оборудование. Оно было бесполезно и причиняло только беспокойство. Повернувшись, я взял Эстер за запястье и проверил пульс, просто убедиться, что она еще здесь. Ее дыхание снова успокоилось.
— Малакай, она в порядке? — спросила она, а у меня опять не нашлось слов. Частично я ощущал себя, как заклинивший автопилот: в сознании, но без возможности управлять собой. Я не хотел ничего другого, но только оберегать ее, дать ей время вернуться...
— Малакай? Это я, Майя. — Я знал, кто это, ее голос не изменился. — Эстер никогда не заполняла доверенности на опекунство, хотя это и противоречило совету ее адвоката. Она только заявила, что в случае ее смерти ее личные активы должны пойти на благотворительность. И как бы то ни было, она оставила компанию тебе, если умрет! Так как она в коме, у ее матери остается право на законное опекунство. Но мы можем оспорить это, я могу доказать, что Эстер хотела сделать опекуном тебя, так как оставила тебе компанию, но запираясь внутри, ты все усложняешь.
— Малакай? Это офицер Ричардс. Дэвид. Мы знаем, что ты просто за ней присматриваешь, но это наша работа, друг...
— Почему все ведут себя так, будто этот мужчина адекватный? Он точно ненормальный, и у него там моя дочь! — раздался визг.
— Мадам, при всем уважении, он тот, кто прыгнул в ледяную воду, чтобы спасти вашу дочь! — с иронией отрезал Дэвид, но в голосе не было и капли уважения.
— Вы все — просто откройте дверь! — кричала на них Диана.
— Двери открываются внутрь, а он загородил их...
— Сломайте их!