— Боюсь, что ваш друг с вами не согласится, — женщина покачала головой, а затем каким-то неосознанным жестом прикоснулась к виску, как будто почувствовала внезапную головную боль. — Порой мне кажется, что он нарочно делает всё, лишь бы никто не заметил даже малейшего сходства между нами…

— В таком случае спешу вас уверить, что у него это получается крайне плохо, — поспешил заверить я собеседницу. — Как говорил мой отец, общие гены никуда не спрятать.

— Не уверена, что это можно считать комплиментом, — губы Альбины Борисовны все-таки тронула легкая улыбка. — Но раз уж мы с вами практически знакомы, то давайте перейдем к делу. Мне сказали, что у вас сегодня был крайне насыщенный день, и вы наверняка сейчас мечтаете об отдыхе, а не о беседе с престарелой матроной.

Слова то какие! О диване с подушкой я и правда вспоминал всё чаще, а вот кто такая «матрона» не представлял даже в принципе. Да и эпитет престарелая — что это? Попытка набиться на комплимент? Или Альбина Борисовна действительно настолько самокритична?

— Видите ли, Руслан, — не ожидая от меня ответа, вновь заговорила женщина. — Я никогда не считала себя идеальной матерью. Мне казалось, что некоторые вещи незыблемы и должны существовать сами собой, вне зависимости от наших мыслей и поступков. Но, как оказалось, я жестоко ошибалась. Вы меня понимаете?

— Если честно, совсем не понимаю, — признался я. — Мы с Ромой еще не успели подружиться настолько близко, чтобы обсуждать семейные проблемы.

— Да, Руслан, к сожалению, вы правы. Мой сын крайне неохотно сходится с людьми, — признала Альбина Борисовна. — Он отгородился от окружающих вечной ухмылкой, и глядя на его постоянно улыбающееся лицо, никто никогда не подумает, что он чувствует и переживает внутри. Я не хочу сейчас вдаваться в историю наших семейных отношений, просто поверьте мне на слово.

— Всё равно не понимаю, — пожал я плечами. — Вы поссорились с сыном? А чем тогда я могу вам помочь?

— Не торопитесь, Руслан, — голос женщины стал еще более обволакивающим. — Боюсь, что проблема гораздо сложнее. Понимаете, к сожалению, мы не просто поссорились. В последнее время наш сын не желает поддерживать с нами никаких отношений. В какой-то момент Рома начал отдаляться от нас с мужем, а мы, к своему стыду, пропустили этот момент.

— Кризис подросткового возраста? — предположил я, вспомнив когда-то услышанную умную фразу. Альбина Борисовна посмотрела на меня также, как, наверное, смотрят на обезьяну, которая неожиданно начала разговаривать. Мне стало очень неприятно и почему-то немножечко стыдно.

Ну как так можно? Рассказывать о родном сыне, вызвать доверие и сочувствие, а затем всё разрушить всего одним уничижающим взглядом! Странная женщина!

Я уткнулся себе в ботинки, потеряв всяческий интерес к дальнейшему развитию разговора. Нет, мне конечно было любопытно, зачем САМА госпожа Сечкина искала со мной встречи, но я почему-то ожидал совсем другого развития разговора. Возить меня лицом по батарее желающие и так всегда найдутся, один Веденеев чего только стоит, так что можно было бы выбрать тон и помягче…

— Руслан, вы еще слишком молоды, чтобы рассуждать о подобных вещах, — продолжила тем временем говорить Альбина Борисовна, не обращая внимания на моё недовольство. — Кризис подросткового возраста бывает у всех детей и лечится тоже одинаково. Малышу надо просто почувствовать себя самостоятельным, набить шишек, понять, что ему пока еще рано пускаться в самостоятельное плавание, а затем он сам вернется к нормальному меридиану. Это стандартная ситуация и она несомненно очень важна для формирования личности. Ситуация с Ромой, к сожалению, гораздо страшнее. В тот момент ему уже почти исполнилось восемнадцать лет, подростковый кризис давно был позади. Наш сын учился на первом курсе университета, как вдруг оказалось, что он увлекся идеями всеобщего равенства. Мы с мужем даже не представляем, кто и когда внушил ему эту ересь, но нашего сына как будто подменили… Руслан, вы слушаете меня?

— А у меня есть варианты? — устало произнес я, поднимая взгляд на женщину. — Я не понимаю, чего именно вы сейчас от меня хотите. Альбина Борисовна, извините, но вы постоянно противоречите самой себе. То мне не надо знать о ваших семейных тайнах, то вы пересказываете мне историю взросления Ромы! Вы хотите разговаривать со мной или вам просто необходимо высказаться?

— А вы колючий молодой человек, — в голосе моей собеседницы слышалась сложная смесь раздражения и уважения. — Могли бы и потерпеть ради матери своего друга.

— Простите, но я упорно не понимаю, в какую игру вы со мной играете, — пожал я плечами. — Знаете, после сцены с Виктором Сергеевичем как-то не очень верится в расчувствовавшуюся маму. Вам что-то от меня нужно? Говорите прямо.

Если честно, то я прекрасно понимал, что хамлю и выгляжу сейчас не очень красиво, но мне стало всё равно. Внутри меня как будто лопнула какая-то маленькая пружинка. Продолжаться до бесконечности это явно не может. Я осознал, что от меня в последнее время решительно ничего не зависит. События вокруг меня происходят по неведомому мне промыслу, а мне остается лишь плыть по течению. Я даже не успеваю вертеть головой по сторонам, чтобы успеть увидеть все происходящее.

С появлением Сечкина мой мир встал с ног на голову. Я увидел, что мир гораздо шире, чем мне это казалось раньше. Я понял, что некоторые мои принципы безнадежно устарели еще до моего рождения, а правила действительно стоит нарушать намного чаще. В плане карьеры за последние две недели я прошел путь длиннее, чем за пару лет до этого, но всё это не проходит бесследно.

Я устал! Масса эмоций и впечатлений, интриги, загадки… Всего этого было так много, что в какой-то момент произошло превышение критической массы. Да почему в какой-то? Вот прямо сейчас и произошло! Я шел домой со свидания, а тут оказывается целая очередь из желающих со мной пообщаться! А меня спросили?

— Альбина Борисовна, говорите, что вы от меня хотите и я пойду, — тяжело вздохнул я, уперевшись взглядом в переносицу собеседницы. В эту минуту я уже не думал о каких-то планах сделать карьеру с помощью Сечкина или заработать денег на квартиру с помощью Сергеева. На меня накатила усталость и желание спать.