«Он псих» — промелькнула мысль у меня в голове. — «Я убил, но я не убийца! И что теперь нам всем от него ждать? Пока он нас поубивает?»

Я не нашелся, что сказать сразу, а потом входная дверь хлопнула, и в кабинет вернулись капитаны.

Столетов, не говоря ни слова, начал что-то искать у себя на столе, а Зорин с грохотом достал из шкафа книжку и бросил ее на стол, который совсем недавно с помощью своего дара очистил от грязи Сечкин.

— Давай, лейтенант, учись! Набирайся уму-разуму! Учим параграфы с первого по двадцатый! Вечером проверю!

— Товарищ капитан! Я готов ответить прямо сейчас! — Рома практически вытянулся в струнку, демонстрируя рвение и готовность к экзамену, но Кирилл не оценил его старания.

— Не надо умничать, Сечкин! — жестко оборвал его Зорин. — Вы хотели служить в нашем подразделении? Наверное, вы хотите стать крутым сыщиком? Или может быть даже самым главным начальником? Хотите? Так вот, для начала надо научиться подчиняться! Поэтому, сейчас вы садитесь и учите параграфы! А демонстрировать свои знания будете вечером! Вам понятно?

— Понятно, — хмуро процедил Роман, но Зорин этим не удовлетворился.

— Во-первых, отвечать необходимо «Так точно», демонстрируя, что вы поняли распоряжение старшего офицера и готовы к его исполнению. А во-вторых, делать это необходимо с улыбкой! Если вам что-то не нравится, то я могу предоставить вам ручку и лист бумаги для рапорта на увольнения! Нужно?

— Никак нет, — также сквозь зубы ответил Сечкин. Вот теперь я заметил на его лице настоящие эмоции. Для него происходящее наверняка было в новинку, вряд ли раньше он сталкивался с таким обращением, но парень держался и не поддавался на провокации.

— Руслан, мы по делам в город, — кинул мне Столетов. — Если Веденеев будет нас искать, то звони. Я получил в дежурке служебный телефон.

Я молча кивнул, сдерживая вздох зависти. Переносные телефоны были крайне недешевым удовольствием, поэтому даже во временное пользование их выдавали крайне ограниченному кругу лиц, определенных списком по Службе. Мне, естественно, туда попасть в ближайшее время не светило, а вот Зорин со Столетовым могли пользоваться благами цивилизации практически в любое время.

Много раз я представлял, как получаю телефон в дежурке, а потом ненароком выкладываю его на столик в кафе. Почему-то мне казалось, что все без исключения окружающие девушки непременно оценят факт обладания подобным устройством и непременно сделают правильные выводы о моем потенциале. Или, о чем там еще…

Потенциал плохое слово. Зорин постоянно смеется, что до потенциала у меня с девушками не доходит…

Капитаны ушли, и мы остались в кабинете вдвоем с Сечкиным. Продолжать расспросы настроения не было, да и в принципе сейчас не самый удачный момент для этого. Рома злой сидит за своим столом и громко сопит, уткнувшись в Уголовный кодекс, а у меня тоже еще дел невпроворот.

Думаю, что у начальника отдела сейчас настроение ненамного лучше, чем у его подчиненных, а значит он скоро начнет искать жертву для показательной порки. Избежать экзекуции у меня, наверное, не получится, но можно попытаться хоть как-то смягчить удар… Какой бы еще запрос придумать по делу?

«Руслан, запомни», — учил меня уму разуму Столетов буквально в первые дни после моего появления в отделе. — «Веденеев в первую очередь оценивает не твои аналитические изыскания, а объём проделанной работы. Поэтому в деле должно быть как можно больше бумаг. Каких? Да любых. Характеристики, копии запросов, ответы на них, акты судебно-медицинской экспертизы и прочее, прочее, прочее…»

За время последующей службы в отделе я уже успел убедиться, что мой наставник был прав на сто процентов. Борис Игнатьевич обожал большое количество бумаг. Поначалу меня это сильно раздражало, но со временем мне пришлось признать, что в этом был определенный смысл.

Видимо, здесь начинал действовать какой-то из принципов философии, что-то из серии «Переход количества в качество». Куча бумаг давала оперативнику большой объем информации для размышления, превращаясь в кусочки мозаики, которые сами собой начинали складываться вместе.

Так, школы проверена, кружки и секции тоже… Что же можно еще придумать? В голову упорно не хотели приходить здравые мысли, и я решил сделать небольшую передышку. Глаза собирались в кучку и никак не хотели восстанавливать нормальный ракурс окружавших меня предметов. Умывшись в туалете и подышав воздухом на крыльце, я в очередной раз подумал, что кофеварка сломалась не вовремя. Сейчас бы доза кофеина моим кипящим мозгам совсем не помешала.

Я умылся еще раз холодной водой. Помогло, но чувствую, что эффекта хватит совсем ненадолго.