Но она столько всего собиралась сделать! Решетку для плетистых роз и новую беседку, увитую виноградом. Первые черенки посадила много лет назад ее кастильская прабабка – лозы скоро перерастут беседку. Если бы можно было хотя бы ненадолго поехать домой! Постоять и посмотреть, как солнечные лучи пробиваются сквозь густую листву…

Она снова взглянула на Гила. Он сегодня ей улыбнулся. Может, если она ласково его попросит…

– У меня тоже есть сад. Сейчас весна, и за ним нужно ухаживать. Если бы вы согласились отпустить меня домой, совсем ненадолго…

– Нет. – Он вдруг снова стал тем резким, страшным человеком, который нахмурился, увидев ее. Но он увел ее подальше от толпы и понизил голос до шепота. – Вам нельзя покидать Лондон.

Что такого она сказала? Почему он так разгневался?

– Разумеется, я спрошу согласия у королевы.

Он покачал головой, крепко сжимая ее руки своими.

– Даже тогда нельзя. Это слишком опасно. Стало известно, что кастильцы и французы собирают флот, чтобы переплыть Ла-Манш.

Ей сложно было следить за разговорами о войне, ведь она думала о своем саде!

– Не понимаю.

Он нагнулся к ней; его губы были так близко, что касались ее скулы.

– Враг, возможно, попытается высадиться на наших берегах, – прошептал он ей на ухо.

Широко распахнув глаза, она вскинула голову, и их взгляды встретились. Он молча и мрачно кивнул.

Потрясенная, она обернулась и посмотрела на танцоров, не видя их по-настоящему. Война, которая всегда велась где-то далеко, здесь?! На английской земле? Даже в ее драгоценном саду? Немыслимо!

Но когда она перевела взгляд на Гила, потом на Ланкастера и на священника, она поняла, что прежде многого не замечала. Все они были суровыми. Стояли, сжав губы, и украдкой переглядывались.

Не так ведут себя люди, которые наслаждаются музыкой и танцами.

По-прежнему держа ее за руки, он словно вселял в нее уверенность.

Она сжала пальцы Гила, безмолвно отвечая.

– Как вам будет угодно, – сказала она. – Я останусь здесь.

Он выпустил ее руки, и они молча стояли, глядя на танцоров. Наверное, глупо сейчас говорить об обычных вещах. И все же он не отходил от нее, словно готовился защищать ее от врагов, если те приблизятся.