— Почему ты отправил ее в сумасшедший дом?

— О, Йен, — тихо сказал Томас. — Ты бы видел ее! По ночам она постоянно бродила по дому. Под наплывом эмоций Ева начинала кричать. Это были внезапные, страшные приступы. Она вопила, что кто-то другой убил Адама.

Йен с трудом мог представить себе такое. Маленький мальчик погиб, причем на глазах у матери!

— Зачем она говорила такое?

— Ее мучило чувство вины, — пожал плечами Томас. — Ева осознавала, что если бы она послушалась нас, мальчик остался бы в живых, и не смогла вынести это. После нескольких крайне неприятных инцидентов я отказался нести ответственность за жизнь Евы. Понял, что эта задача мне не под силу.

— Что это значит? — спросил Йен.

— Один раз садовники увидели, как Ева вошла в озеро и идет на глубину. Ты ведь знаешь, что она не умеет плавать.

— Ева пыталась покончить с собой…

— Тише. О таком не говорят вслух.

Томас подошел ближе к Йену и продолжил:

— Большинство слуг ничего об этом не знают. Я хорошо заплатил садовникам и отправил их из поместья. — Хозяин дома поморщился. — Наверное, ты считаешь, что я поступил плохо. Но мне не хотелось в будущем найти Еву, висящую на люстре в холле или лежащую у края лестницы. Там, где она сейчас, ее жизни ничто не угрожает.

Йен перевел взгляд на толстый индийский ковер. У него было два лучших друга — Гамильтон и Ева, и вышло так, что он предал их обоих. Виски пронзила боль, и Йен на мгновение закрыл глаза, а когда открыл их, подошел вплотную к Томасу. Глядя на него сверху вниз, заявил:

— Я хочу увидеть ее.

— Это невозможно.

Йен схватил Томаса за плечи. Его тело так напряглось, что казалось, будто мышцы сейчас не выдержат и разорвутся.

— Ты скажешь мне, где Ева. — Йен так сильно встряхнул Томаса, что у того голова откинулась назад. — И скажешь прямо сейчас.