Страх закипел в глазах Арии.

— Никто не узнает. Я никому не скажу.

— Почему я должен тебе доверять? У меня нет привычки доверять людям, особенно тем, кто меня ненавидит.

Ария коснулась раны на моем предплечье, ее глаза стали мягче, чем были до этого.

— Я не ненавижу тебя.

У нее были все основания ненавидеть меня, потому что я владел ею, потому что я никогда не отпущу ее, когда она была моей. Она будет заперта в дорогой золотой клетке, в безопасности от насилия, потому что я поклялся себе в этом, но обречен жить без любви и нежности.

— И ты можешь доверять мне, потому что я твоя жена. Я не выбирала этот брак, но в моих же интересах извлечь из этой связи максимум. Предав твое доверие, я ничего не получу, но, показывая свою верность, получаю все.

Она была права. Инстинкт самосохранения подсказывал ей, что она попытается завоевать мое доверие, даже если это будет бесполезно. Она была в моей власти и должна была оставаться в моей милости. Ария была умной девушкой, но она не знала моих коварных дядей и кузенов так, как знал их я.

— Мужчины, ожидающие в гостиной — хищники. Они охотятся на слабых, и больше десяти лет ждали признаков слабости от меня. Увидев, они набросятся.

Мой дядя Готтардо так и не простил мне того, что я раздавил горло его сыну. Он ждал шанса избавиться от меня.

Брови Арии нахмурились.

— Но твой отец..

— Если отец подумает, что я слишком слаб, чтобы контролировать Фамилью, он с удовольствием позволит им меня разорвать. — мой отец не заботился обо мне.

Я был его гарантией, чтобы поддерживать родословную. Пока он считал меня самым сильным, самым жестоким вариантом, он сохранит мне жизнь. Если бы он подумал, что я слабею, если бы он думал, что я не подхожу для того, чтобы стать Капо, он бы бросил меня, как гребаную собаку.

— А что насчёт Маттео?

Отец все еще верил, что Маттео почувствует вкус крови, как только увидит свой шанс стать Капо вместо меня. Он никогда не поймет, что мы с Маттео не враги, мы связаны не только необходимостью и прагматизмом. Мы с братом умрем друг за друга.

Отец ненавидел своих братьев так же сильно, как они ненавидели его. Он сохранил им жизнь, потому что этого требовала честь, и потому что ему было чертовски приятно отдавать им приказы, как их Капо, чтобы они пресмыкались у его ног и старались оставаться в его милости.

— Я доверяю Маттео. Но он импульсивный. Он может лишить себя жизни, пытаясь защитить меня.

Ария кивнула, как будто поняла. Может, и так. Она была девушкой, защищенной от большей части насилия нашего мира, но это не означало, что она не слышала об этом.

— Никто не усомнится во мне, — сказала она. — Я дам им то, что они хотят видеть.