— Я выбрал для тебя двух новых телохранителей. Отныне они будут охранять тебя. Как мачеха нового Капо, ты нуждаешься в защите.
Она ничего не сказала, только уставилась на меня.
— Оставь себе свою кредитную карточку. Я буду давать тебе десять тысяч долларов в месяц, чтобы ты могла жить комфортно. Ты вольна жить своей жизнью в рамках наших правил.
Она поставила чашку на стойку и сделала шаг в мою сторону, затем остановилась.
— Что ты хочешь взамен?
— Правду о смерти моего отца и чтобы ты сказала мне, если кто-то попытается устроить заговор за моей спиной.
Она вздернула подбородок.
— Я не знаю, кто убил Сальваторе, но хотела бы поблагодарить их.
Я молча кивнул.
— И?
— Ты знаешь, что твои дяди хотят, чтобы ты и твой брат ушли, но я ничего не знаю. Они со мной не делятся. Я всего лишь девушка.
— И последнее, — сказал я. Нина напряглась, но ее лицо больше не было таким покорным. — Организуй великолепные похороны. Мы хотим, чтобы все поверили, что мы безутешны из-за смерти отца. Потрать столько денег, сколько нужно.
С этими словами я ушел. Не было смысла притворяться, что мы семья или заботимся друг о друге. Я сделал то, что диктовала мне честь, и теперь Нина больше не была моей проблемой.
У меня было более чем достаточно дел, самое главное поговорить с Фиоре Кавалларо и дать понять, что смерть моего отца не ослабила Фамилью. Я удостоверюсь, что Фамилья прошла через это и стала сильнее.
ГЛАВА 24
Нина превзошла саму себя. Мой отец был похоронен в самом дорогом гробу из красного дерева, который только можно было купить за деньги. На кладбище собрались все, кто имел значение из Фамильи и Чикагского Наряда, а также многие высокопоставленные политики.
Они все искали меня в последние несколько дней, желая убедиться, что Фамилья будет продолжать платить за их кампании, когда я был у власти. То же самое можно было сказать о капитанах и младших офицерах, даже о моих дядях — они все приходили ко мне, чтобы выразить свои соболезнования и подтвердить свои позиции.
Сегодня утром я официально вступил в должность Капо, произнес клятву перед капитанами и младшими офицерами, но знал, что не все они примут меня без оговорок.
Никто из них не горевал о смерти моего отца, кроме Бардони, и только потому, что он потерял должность советника.
Каждая пара глаз смотрела на меня и Маттео, рассматривая нас, ища проблеск слабости. Мы оба были молоды, и многие пытались ослабить нас. Я сомневался, что они будут ждать до первой официальной встречи Фамильи со мной как Капо, чтобы сделать это. Мои дяди, вероятно, уже начали за моей спиной.