Марианна цокнула языком.

— Однажды ты порежешься.

Маттео сунул нож обратно в пюре и снова облизал его, упрямо выпятив подбородок.

— Нет.

Я отодвинул стул и встал. Вставать до ужина не разрешалось, но отца не было дома, поэтому я был хозяином здесь, потому что Маттео был на два года младше меня.

Я обошел вокруг стола. Марианна сделала шаг в мою сторону.

— Лука, ты не должен… — она замолчала, глядя мне в лицо.

Я был похож на отца. Вот почему она боялась меня больше, чем Маттео. И еще потому, что я собирался стать Капо. Скоро я буду наказывать всех за неправильные поступки.

Она не последовала за мной, когда я прошел через фойе и поднялся по лестнице.

— Мама? Ужин готов.

Ответа не последовало. Я зашёл на лестничную площадку и подошел к спальне матери. Дверь была приоткрыта. В последний раз, когда это случилось, я нашел ее плачущей на кровати, но внутри было тихо.

Я толкнул дверь, сглотнув. Было слишком тихо. Из открытой ванной комнаты лился свет.

Внизу я услышал голос отца. Он вернулся домой с работы. Наверное, он был зол за то, что я не сижу за обеденным столом. Мне следовало спуститься вниз и извиниться, но ноги сами понесли меня к источнику света.

Наши ванные комнаты были отделаны белым Каррарским мрамором, но, по какой-то причине, розовое свечение отражалось в комнате.

Я шагнул в дверной проем и замер. Пол был весь в крови. Я видел кровь достаточно часто, чтобы узнать его запах. Что-то похожее на медь и сладость, но сейчас запах был более слаще, когда смешался с духами матери.

Мои глаза проследили за рекой крови, затем за высохшим водопадом красного цвета, окрашивающим белую ванну до безвольной руки. Белая плоть раздвинулась, уступая место темно-красной внизу.

Рука принадлежала матери. Это должна быть она, даже если выглядела чужой. Застывшие и похожие на маску, ее глаза были тускло-карими. Они смотрели на меня печально и одиноко.

Я подошел на несколько шагов ближе.

— Мама? — еще один шаг. — Мам?

Она никак не отреагировала. Она была мертва. Мертва.