— Да. Они взяли Второго.

— Они не должны были заходить так далеко, — пробормотал отец.

Без предупреждения он прицелился в Первого и нажал на курок. Я вскрикнул от удивления, когда мужчина упал на пол рядом со мной. Я знал его всю свою жизнь.

Мои ноги подкосились, рана пульсировала. Отец посмотрел на меня, поднял телефон и заговорил в него.

— Пришли доктора и приходи с Дюрантом. Больше никого, пока я не узнаю, кто эти крысы.

Отец подошел ко мне и грубо поднял на ноги. Держа меня прямо, он оттолкнул мою руку от кровоточащей раны. Он ткнул в нее пальцем, и мое зрение потемнело, когда я дёрнулся в агонии. Отец встряхнул меня.

— Возьми себя в руки. Не умирай на мне.

Мои глаза открылись. Отец покачал головой, потом отпустил меня, и я снова сел на пол. Я оперся на руки, тяжело дыша.

Отец вышел из комнаты, оставив меня наедине с нападавшим, который стонал, пытаясь уползти. Когда отец вернулся, он нес веревку.

Он связал мужчину, затем вытащил нож и коснулся им предплечья мужчины. Он закричал, когда отец начал срезать с него кожу. Это как чистить яблоко. Так всегда говорил отец, но яблоко не визжало и не умоляло.

Прижимаясь к кровоточащему животу, я смотрел, как желчь ползет вверх по горлу. Отец все время поглядывал в мою сторону. Я знал, что он накажет меня, если я отвернусь. Крики звенели у меня в ушах, и я вздрогнул.

Мои руки подкосились, и щека ударилась о твердый пол. Помехи в моих ушах вскоре заглушили крики, а затем все почернело.

Младшие офицеры и капитаны ждали в гостиной нашего особняка. Отец встал посередине и поманил меня к себе. Все глаза в комнате следили за мной, когда я направился к нему.

Я держал голову высоко, стараясь казаться выше. Я был высок для своего возраста, но мужчины вокруг меня все еще возвышались надо мной. Они смотрели на меня так, словно я был чем-то, чего они никогда раньше не видели.

Я остановился прямо перед отцом.

— Самый молодой посвященный, которого когда-либо видела Фамилья. — объявил он, его голос гремел в комнате. — Одиннадцати летний, и уже намного сильнее и жестче, чем любой отец мог бы пожелать.

Гордость поднялась в моей груди. Отец никогда не казался гордым мной, никогда не показывал ни малейшего намека на то, что я или Маттео были больше, чем обузой. Я расправил плечи, стараясь выглядеть, как мужчина в своем черном костюме и ботинках на высокой подошве.

— Наши враги будут шептать твое имя в страхе, сын мой. Моя кровь. Мой наследник.

Он вытащил нож, и я протянул руку, зная, что будет дальше. Я даже не вздрогнул, когда отец порезал мне ладонь. Он резал меня много раз прежде, чтобы сделать меня сильным для этого дня. Каждый раз, когда я вздрагивал, он снова резал меня и капал лимонный сок или соль в мою рану, пока я не перестал скрывать боль.

— Рождённый в крови, поклявшийся на крови. Я вхожу живым и ухожу мертвым, — твердо сказал я.