ПРОЛОГ
…последний выстрел он себе оставил, но сегодня ему не везло по-крупному, даже легко умереть не удалось. На бегу подхваченный с трупа врага помповик заклинило. В перекошенном затворе «винчестера» безнадёжно застряло единственное средство, по-быстрому способное избавить его от бремени той жизни, что хуже смерти.
С утра началось. Первыми наскочили какие-то незнакомого вида твари мутные. На второе — зелёная молния вмазала совсем рядышком, жаром полыхнуло прямо в глаза. Затем, уже неподалёку от бывшего посёлка, за которым всего сутки красться до сподручного входа в Зону, фирменное блюдо подоспело. Стая квазикошек выследила прохожих путников, еле отмахались. Теперь вот на закуску проказники, что выскользнули поохотиться в изменчивом хаосе призонной округи. И какой лукавый чёрт дёрнул просачиваться напрямик сквозь поселковую территорию?!
Правду сказал вчера Шест: бывают дни, когда удача берёт отгул. Человек видит лишь её тыл, по мере отдаления всё меньших и меньших размеров спину. Как чувствовал жердяй или накаркал. Ночью длинный тощий болтун в тёплом спальнике нежился, согревая на груди бутылочку с редчайшим хабаром, а сейчас на голой земле у опрокинутой решётчатой мачты валяется, холодней некуда, и чудесный эликсир ему без всякой надобности. Вместо живой головы бесформенная головешка цвета Зоны и Предзонья, какими их изображают на карте мира. Где-то же есть он, мир за их пределами… Неужто есть?! Слабо верится, забылся почти. Вполне хватило времени и пространства от периметра до грани Черноты.
Шесту легко, вечный гамлетовский выбор судьба уже сделала вместо него. А ещё живому тяжко — ведь лезвием резануть сонную придётся. Вот непруха, жестянка американская подвернуласъ, нет бы «калаш». Эх, до чего ж прискорбно, идти-то осталось всего ничего! Но слишком далеко ещё, не докричаться. А жизнь вот-вот оборвётся, да ещё гнуснейшим способом…
Ох, чёрт! А там что за штуковина возникла?
Или… всё-таки повезёт другой тропкой улизнуть в смерть? Вдруг снова развернётся госпожа Фортуна личиком, да напоследок… Улыбнулась! Бензинчиком запахло! А ну-ка переместим легковоспламенимую органику поближе к новому средству избавления, что материализовалось на бывшем тротуаре, прямо на глазах. Вот та-ак. Давайте, давайте, гнилушки корявые, и вы ближе подползайте, бли-иже. Добыча здесь, за бочкой горючки, и в кулаке у ней зажигалочка надёжная, подарок Лучу от незабвенной Шутки…
— Эй, сталкер! Живой?! — прозвучал многократно усиленный мегафоном звонкий женский голос, и эхо испуганно заметалось в проходе между бывшими домами посёлка, отскакивая от железобетонных стен, беспощадно иссечённых десятилетиями заброшенности… Вой!… Ой!… Ой!…
Уооооооооой!!!
Но это — уже выли проказники. Рейдеры патрульные с ними всегда расправлялись беспощадно и стремительно. Человека ещё, даже пойманного с рюкзачищем, под завязку хабаром набитым, могут оставить в живых. Уже не человеку или совсем не человеку — снисхождения от них не дождаться.
Потому и отбирают добровольцев не только по боевым навыкам и параметрам состояния организмов. Главнейший критерий — лютая ненависть ко всем нелюдям.
