– Это не глупости, Кен, – возразил Фред. – Проблема больше, чем может показаться на первый взгляд. Если так пойдет и дальше, от нашей станции скоро ничего не останется. Оба тоннеля плотно зарастут корнями, не говоря уже о платформе, мы потеряем транзитное значение и окажемся без жизненного пространства. Хотелось бы, чтобы все члены совета, включая новых, это поняли.
Наступила тишина. Фред не сообщил ничего нового, он говорил общеизвестные вещи, которые и так все жители «Квинсвэй» давно обсуждали. Корни появились несколько месяцев назад. Поначалу некоторые были им даже рады – как же, дрова сами проросли, не надо больше их искать! Но первые же костры показали – дрова из них никакие. Стали их продавать, но и здесь спрос оказался небольшим. А корни все прибывали и прибывали, постепенно превращая бетонный свод станции в решето. Все со страхом ожидали дня, когда источенный ими свод ослабеет и рухнет. Пока еще до этого было еще далеко, но время бежало неумолимо.
Мартин прокашлялся и несмело предложил.
– Может, нам стоит подумать о том, чтобы куда-нибудь переселиться?
Раньше Мартин был финансовым директором в какой-то крупной фирме в окрестностях станции, но, невзирая на свою высокую должность, на работу ездил на метро, а не на машине. Это и спасло его во время Катастрофы – он как раз был в подземке.
Долгие годы жизни под землей не искоренили в Мартине привычки одеваться, как клерк – он носил пиджаки и рубашки с галстуками. Правда, все они обветшали, обвисли и имели печальный вид. Кен шутил, что в былые времена на пугала фермеры напяливали одежду получше, но Мартин только улыбался и отмалчивался. Как и полагалось настоящему бухгалтеру, он был довольно прижимистым, и на одежду тратиться не спешил, говоря, что и эта еще послужит.
Сам же Кен предпочитал куртки из свиной кожи, которые выделывали и шили прямо тут же, в метро. Сталкеры и охранники обходились военной формой без знаков различия, которую приносили сверху, остальные – кто чем.
– Разве что на небо, Мартин, – едко пошутил Кен в ответ. – Нет свободных станций в лондонском метро, а по частям нас никто нигде не ждет. Кто посильнее, конечно, те устроятся, наймутся куда-нибудь на птичьих правах, а остальные – пропадут.
– А я что? – совсем смутился Мартин. – Я ничего, предложил в порядке мозгового штурма.
Ник не знал, что такое мозговой штурм, но спрашивать не стал. Зато он понимал, что сказанное Мартином – полная чушь. У них была хорошая станция – обжитая, глубокого залегания, расположенная хоть и на не очень оживленном, но все же торговом пути к станциям «Бонд Стрит» и «Грин парку».
Была. Пока до нее не добрались чертовы корни чертовых деревьев. Теперь почти каждое утро странствующие торговцы в тоннеле останавливались перед проросшими за ночь корнями и орали, чтобы жители станции их обрубили, раз уж берут пошлину за транзит товаров. В противном случае грозились изменить маршрут и больше в эту часть красной линии не заглядывать.
Только своими силами на станции справиться с проблемой не могли. Значительная часть доходов от пошлины тратилась на наем рабочих с других станций для вырубки корней. С лиловыми деревьями срочно нужно было что-то делать.
Вчерашнюю экспедицию по уничтожению леса готовили долго, взяли в аренду огнеметы на соседних станциях, купили горючее, и все же она провалилась. Да еще и потеряли двух человек, включая опытнейшего начальника сталкеров старого наемника Бивня, который, ходили слухи, поучаствовал во всех вооруженных конфликтах в метро.
Кен обвел всех взглядом.
– Дело плохо, джентльмены. Я, конечно, не инженер, но тут всякому понятно, что если своды без конца дырявить, они когда-нибудь упадут. Всем нужно думать над решением проблемы. Собирайте всю информацию, как можно повлиять на эти деревья, но только осторожно, чтобы не пошли слухи по метро, что дела у нас плохи. Хотя, они уже и так идут. По моим расчетам, мы продержимся еще с полгода или чуть больше, а дальше станем бездомными. Все понимают, что это значит?
Понимали все. Люди с тех станций, которые по разным причинам сделались нежилыми, скитались по метро долгие годы, прежде чем их где-то принимали на постоянное жительство. И при этом им приходилось вытерпеть столько лишений и унижений, что они соглашались на любые условия и любую самую тяжелую и грязную работу, лишь бы обрести крышу над головой.
Фред повернулся к начальнику станции и спросил с налетом подобострастия.
– А что нам делать с паникерами, Кен?
– Какими паникерами? – не понял тот.
– Которые шепчутся, что нам конец и надо бежать, пока не поздно и еще можно поодиночке пристроиться на других станциях. А то, мол, когда повалит толпа от нас, в центре мест не останется и придется тащиться на бедные окраинные станции, где выживать труднее, или даже переходить на линии мелкого заложения.