– Квини, сядь.

Ноги на автомате довели меня до стула возле стола Джины.

– Так вот, статья, которую ты отправила после Рождества.

– В которую я вносила правки?

– Ммм, да. Ты недостаточно тщательно ее доработала, и мне пришлось отдать материал на фриланс.

– Черт. Извини. И прости, что выругалась. Извини.

– Так вот, за это, плюс еще за все остальное я должна – и мне очень жаль, но я должна – вынести тебе официальное предупреждение.

– Мне? Но я же исправляла ошибки Чака!

– Ничего, Чак тоже получил предупреждение.

– Да ему-то что, это не его работа, – я откинулась на спинку стула.

– Но – сколько ты уже у нас работаешь? – спросила Джина, глядя в бумаги на столе.

– Вроде бы три года. Может, чуть больше, – ответила я слабеющим голосом. И что означает это предупреждение?

– Мы не хотим тебя терять, – сказала Джина, и мое сердце сорвалось с привычного места и забилось где-то в горле.

– Ты очень талантливая девушка, – продолжала Джина. – Правда, очень, и да, последние полгода ты не в форме, так что я надеюсь вернуть тебя в строй, поставив перед тобой конкретные рабочие задачи. Идет?

– Идет. Что я должна делать?

– Первое. Заявки, которые ты мне присылаешь. Они недостаточно актуальны, в них нет острой темы. Слова, мысли, но никаких строгих фактов. Мне нужно, чтобы ты предлагала материал, который я могу показать авторам журнала. У тебя лучше получаются длинные статьи, а не быстрые репортажи, так что попробуем извлечь для журнала выгоду из твоего ненавязчивого активизма.

Я быстро кивнула.

– Второе. Чак до конца недели уехал в Бостон к семье, и когда в понедельник он вернется, ты будешь курировать его работу. Его задания, его расписание, его развитие. Я хочу, чтобы ты дала ему какой-то проект. Будешь ежемесячно докладывать мне о его успехах. Поняла?

– Э… да. Думаешь, я могу? Да.

Я вернулась на рабочее место и написала Теду, и из любопытства, и из чувства сексуального разочарования.