Он говорил мне это. Я помню его слова. Комок встает в горле.

– Ты найдешь ту самую. – говорю я, но внутри чувствую противоречие своим словам.

– Хм. Печаль в том, что, возможно, я её нашел, но она уже занята отмороженной редиской.

Улыбаюсь.

Он тоже.

– Прекрати его так называть.

– Если тебе что-то будет нужно… – говорит он, но не заканчивает предложение.

– Я знаю.

– Вот и отлично.

Обнимаю его, и он сжимает меня в поистине медвежьих объятиях.

– Ты должна быть счастливой.

– Я буду.

Слезы текут по лицу, и я сглатываю ком, который поселился там, кажется, навечно.

Гаррет отпускает меня. Мгновение смотрит в глаза и, развернувшись, забирается в вертолет.

******************

Он улетел.

И две недели от него не было ни слуху ни духу.

Ровно через четырнадцать дней в нашу дверь постучали.

Открыв её, я была в полнейшем недоумении.

Гаррет прислал нам морозильную камеру размером с человека и приложил записку: "Моему горячо любимому другу Сельдерею".