Успокоив свою бесконтрольно бушующую ментальную силу, парень вздохнул с огромным облегчением. На его лице даже появилась блаженная улыбка, хотя жестокая боль все еще терзала его спину, от чего было не особенно весело.

Далее начались ежедневные занятия, где Наиль учился различным способам использования своих способностей. Ментальный дар, хоть и был «магией действия», а не наукой, как остальные направления, все же обладал широчайшим спектром применения. Да, здесь действительно не было тонких магических конструктов, не было четко структурированной системы. Ментальная магия в большей части зависела от воображения. Учитель лишь передавал ученику варианты и основные способы, а сам он уже создавал нечто свое, основываясь на собственном понимании. Юноша, словно губка, поглощал передаваемые магистром знания и методики. Теперь он начал понимать, как менталисты контролируют птиц и зверей для шпионажа, как передают сообщения на огромные расстояния и даже как создают артефакты связи. Конечно, с артефактами было сложнее, так как нужны еще знания об артефакторике. Юноша быстро учился брать под контроль чужие разумы и защищать свой собственный. Он учился вызывать у других определенные эмоции, учился ставить и снимать ментальные блоки, создавать ментальные закладки и установки.

На пятый день энергия плети экзекутора окончательно рассеялась. Наиль немедленно выпил исцеляющие зелья, с наслаждение чувствуя, как затягиваются его раны. Наконец-то, боль почти сошла на нет, так что он смог заниматься ментальной магией гораздо прилежнее. Добравшись до весьма сложного момента в обучении, парень был вынужден позволить магистру объединить с ним сознание. Это было безумно опасно, и отчасти по этой причине Дарнак не позволял Наилю обучаться, пока не убедится в полном подчинении пленного магистра. Конечно, разум молодого человека бдительно оберегался Зиргрином. И маг, едва вступивший в контакт с разумом юного убийцы, ощутив безгранично могущественное существо, связанное с парнем и внимательно следящее за каждым его действием, настолько испугался, что грохнулся в обморок. А когда очнулся, долго не мог приступить к своим обязанностям, так как был в самом настоящем ужасе.

«О, похоже он понял, кто я», — заметил Зиргрин, учившийся ментальной магии вместе с юношей. У него тоже был врожденный ментальный дар, но никто никогда не учил его правильно им пользоваться, так что Крылатый Змей тайно превратился в ученика наравне с Наилем.

— Хм, — парень с сомнением посмотрел на трясущегося мага. — Как ты его узнал?

Маг выглядел как совсем юный мальчишка, но на самом деле внутри этого тела была заперта душа очень старого мага. Магистр прожил достаточно долго, чтобы помнить времена до Великой Катастрофы. И он опознал «вкус» силы существа, стоявшего за его ненавистным учеником.

— Этот раб был в столице Империи во время Великой Катастрофы. Он лично видел демона с четырьмя хвостами, с которым сражался юный бог… Этот раб никогда не забудет ощущение его силы…

— Вот оно что, — Наиль сел на кровати, почувствовав, что мышцы на спине достаточно восстановились.

Он по-новому взглянул на стоящего перед ним на коленях мага. Этот человек пережил Великую Катастрофу и был буквально ходячей историей. Он помнил Крылатого Змея до того, как тот превратился в меч. Да, он был на стороне врага, но все ли так однозначно?

— Тебя ведь не сломили до конца, верно? Только не ври мне, ты же сам меня обучал распознавать признаки.

Магистр поднял голову и тяжело вздохнул.

— Господин, я умоляю не мучить меня больше. После стольких пыток я смирился и подчинился, так какая разница, сломили меня или нет?

— Так я и думал. Ментального мага не так просто превратить полностью в раба. Ты ведь уже понял, кто стоит за мной, верно?

— Хранитель. Вы апостол Крылатого Змея.

— Это…

«Пусть так считает, это не столь далеко от правды».

— Ну ладно, можно сказать, я что-то вроде апостола. Хотя лично мне больше нравится считать себя его учеником. Именно он обучил меня убивать. И пытать тоже, — после этого намека магистр вновь неосознанно начал дрожать, повторно переживая те ужасные моменты.

— Но почему…

Он не осмелился закончить вопрос. В конце концов, для раба, он уже вел себя неправильно, о чем ему активно сигнализировала начавшая сжиматься на горле полоска кожи. Проклятый рабский ошейник.

Наиль молча протянул руку, и ножны с одушевленным мечом послушно покинули держатель на стене, приземлившись ему в руку. Парень встал с кровати и обнажил клинок, спокойно рассматривая склонившегося перед ним в ужасе человека.