— Пойдёмте? — прощебетала Исидора. — Все наверняка уже заждались.

Рептилоид растянул губы в притворной улыбке.

— Да, да, Исидогочка, позвольте я вам помогу, — прокартавил Левский и схватил поднос с чашками, едва не расплескав налитый чай.

— Нет-нет, что вы, я сама, — Исидора настойчиво забрала поднос и убежала в зал.

Левский почему-то окинул Кувалду долгим изучающим взглядом и вышел следом. Краснослав спрятал нож за пазуху и взял поднос со сладостями.

Зал мгновенно затих, стоило только Левскому показаться в дверях, один лишь граммофон продолжил хрипло надрываться про ямщика.

— Здгавствуйте, товагищи! — тепло улыбнулся вождь, и толпа вдруг разразилась аплодисментами, будто рептилоид сказал что-то невероятно умное и важное.

Кувалда с подносом протиснулся мимо Левского, прошёл к столу, где Исидора уже расставляла чашки.

— Спасибо, Слава, — она улыбнулась ему, захлопав длинными ресницами.

Краснослав коротко кивнул и отошёл. Он хотел было вернуться на своё место у граммофона, но обнаружил, что оно уже занято каким-то студентиком. Пришлось отойти к подоконнику и устроиться там. Он решил пока не отсвечивать, подождать, когда рептилия выдаст какую-нибудь информацию. По-хорошему, нужно было бы изловить рептилоида где-то отдельно от всех и допросить с применением полного набора специальных средств, но пока это не представлялось возможным.

Исидора подошла к нему с чашкой чая, протянула, мило улыбаясь. Чай Кувалда взял, но пить не собирался. Неизвестно, на чём он заварен, и что вообще может быть туда добавлено. Он вполне допускал, что рептилоид опаивает свою паству наркотиками.

— Благодарю, — сказал Краснослав и сделал вид, будто пробует чай.

Только после этого девушка ушла, и подозрение Кувалды только усилилось.

— Догогие дгузья! — картавил Левский. — Товагищи! Мы все собгались тут для одной цели! Постгоить лучшее общество, общество без пгедгассудков, негавенства, неспгаведливости!

Кувалда с трудом сдержал длинный зевок. Популистская муть пролетала мимо его ушей, но на собравшихся здесь действовала безотказно, как валерьянка на дворовых кошек. Зрители ловили каждое слово своего вождя и учителя, кто-то быстро записывал карандашом в блокноте, надеясь оставить мудрость Вольдемара Илларионовича потомкам.

Почти после каждой реплики вождя зал рукоплескал, и Краснослав был вынужден аплодировать вместе со всеми, чтобы не привлекать лишнего внимания. Но он заметил, что далеко не все присоединялись к бурным овациям. Некоторые просто слушали и выжидали.

Рептилоид умело раскачивал толпу, заводил сладкими речами и лживыми обещаниями, использовал простейшие логические трюки и многосоставные софизмы, опутывая своих зрителей паутиной лжи.

Кувалда молча ждал, отчаянно борясь с желанием выхватить револьвер и прострелить рептилии голову, чтобы Левский, так сказать, напоследок пораскинул мозгами.

— Тойко эйектйификация всей стганы и установление кйепкой советской власти позволит нам постгоить счастливое светлое будущее! — Левский картавил всё сильнее, речевой аппарат рептилии не справлялся с русской речью.

— Позвольте, Вольдемар Илларионович! — седой дедушка в очках-пенсне поднял руку, перебивая вождя. — Разве Государь не повелел разработать план электрификации? В Малороссии строятся плотины гидроэлектростанций, а в Волхове электростанция уже работает!