– Ты, что ли, Архип Николевич?

– Нет, йошкин кот, архангел Михаил.

– А с тобой кто?

– Десяток мой, кто же еще?

– Ты извини, но я должен вызвать дежурного офицера.

– Ну так вызывай скорее.

Темляков, который как раз дежурил по крепости, явился минут через пять. Если бы казаки прибыли днем, то никаких вопросов, их пропустили бы за стены без проблем. Но они появились в неурочный час, когда ночь окутала все вокруг темным саваном.

– Кто такой этот Архип? – поинтересовался Темляков у Пархоменко, подходя к воротам.

– Непейвода Архип, младший урядник, в здешнем гарнизоне стоял. Мы их полусотню сменили, когда у них вышел срок полевой службы.

– Ясно. Каверзы от него какой ждать можно?

– Каверзы ждать можно от кого угодно. Но то мы сейчас глянем.

Как выяснилось, ни о какой подлости здесь речь не шла. Пархоменко признал не только самого Архипа, но почти всех прибывших с ним, также являвшихся жителями станицы Горячеводской. Разве только затесался среди них один, явно не казачьей, да и вообще гражданской наружности, хотя и держался в седле на удивление ловко.

Впрочем, только прибытие в крепость в столь неурочный час само по себе было событием не рядовым. Одно дело, когда это требовалось по службе или при совершении набега, чего греха таить, отличались в этом обе стороны. Вот только эти были не на службе и после набега в крепость обычно не заходят, если только жизнь не потрепала, но на потрепанных казаки не походили.

– Здравия желаю, ваше благородие, – едва оказавшись во дворе, тут же поприветствовал Темлякова Непейвода.

– Здорово, братец. С чем прибыл в столь неурочный час?

– Так что, ваше благородие, сопровождаем приказчика Рогозиных. Сын их с полгода назад попал в плен, вот и прислали с приказчиком выкуп за него. Сами-то остались в Пятигорске, а казну ему доверили. Ну мы так здраво рассудили, что не след с такой-то деньгой в горах ночевать, с рассветом вышли из Кислых вод и прямиком сюда, – пояснил Непейвода.

Ну что же, все понятно. Путь неблизкий, но если постараться, с заводными лошадьми можно вполне уложиться в дневной переход. На равнине оно, конечно, быстрее получилось бы, ну да здесь не равнина, а самые настоящие горы. Опять же двигаться приходится с опаской. А то эдак польстишься на двадцать рублей и без головы останешься. Не то чтобы тут трусливый народ обретался, но и помирать никому неохота.

– И какую сумму определили горцы, что ты решил не рисковать ночевкой в горах?

– Пять тысяч целковых.

– О как! Серьезно. Небось родственников как липку ободрали.