Тот спокойно ответил:

– Они мне больше не нужны.

– Перестал волноваться, значит?

– Значит, перестал. Хватит болтать! – Змею совсем не хотелось говорить, он должен победить ради Искры.

И первым пошел в атаку. Пыхнул огнемет – но парень уже отскочил в сторону, прыгнул вверх, выписывая сальто над огненной струей, и сократил дистанцию для необходимого удара ногой. Звон, как от удара о металлический столб, коим, в принципе, и являлась нога кио, – и Змей увернулся от ответного выпада руки. Отскочил, а кио ему все так же спокойно:

– А я бы подсказал подходящий для ситуации стих. Знаешь такой?

И сам кинулся в ответную атаку, молотя, что кулаками, что языком:

Ускоряясь от удара к удару, кио перешел на скорости, когда его движения для окружающих стали сливаться в размытое пятно. Только не для Змея. Для него каждое действие противника являлось предсказуемым. Где он хотел – там Третий бил, откуда уходил – там шла атака. И мысли ушли, и страх с ними, и только тело парило само по себе, зная, что ему делать. Еще немного – и вот уже Змей сам перехватил инициативу, двигаясь настолько быстро, что теперь очередь кио пришла обороняться. Но он все так же не сбивал дыхания и декламировал дальше:

Удар ногой казался расслабленным и легким. Самому Змею он почудился даже слишком медленным. Но Третий его не заметил, а, пропустив, отлетел на два метра назад. Публика, собравшаяся вокруг, громко выдохнула, какой-то особо довольный нео даже зарычал.

Поединщики одновременно воспринимали всё и ничего вокруг, направив все свои силы и внимание на сражение. Кио отряхнул жилет и, как ни в чем не бывало, продолжил свои попытки вывести Змея из себя:

– А может, мне о чем-то своем почитать?

Теперь первым напал киборг, на этот раз говоря и двигаясь в совершенно разных ритмах:

Змей сегодня оставался непоколебим. Полная собранность и отрешенность не давали возможности Третьему вывести его из правильного состояния или обмануть. Человек работал как машина, только намного изобретательнее. И кио замолчал, полностью отдавшись бою. Но ничего поделать не мог.

События последних недель дали Змею то, чего не мог дать ни один Мастер, – опыт. Это уже был не тот зеленый эгоист, готовый яростно ринуться в бой, не заботясь о себе и окружающих. Не тот преисполненный ненависти юнец, что вступил в «Коридор смерти» с одной-единственной мыслью – отомстить. И даже не тот боец, что осознал силу своего проклятия и щедро воспользовался ею. Перед кио находился настоящий Воин – существо из разряда тех, справиться с которыми не может порой даже сама смерть.

Третий не знал, что такое страх. Но в этот миг он почувствовал беспомощность. Еще один плевок огнемета пропал даром – противник оказался за спиной и нанес удар ногой с такой молниеносной скоростью, что кио вдруг поверил в возможность телепортации. И тогда он понял: для этого человека любой из его приемов не станет неожиданностью.

Змей отбивал очередной удар, когда из запястья кио выскочил клинок, увеличив длину руки. Кинжал погрузился в плоть напротив сердца, и смертельная жидкость брызнула на тело.

На этот раз вскрикнули все, кто знал, что кровь Змея, или, как его прозвали мутанты, – Жнеца, – забирает чужую жизнь. Два противника стояли на ногах еще некоторое время, глядя в упор друг на друга, а потом медленно завалились.

Искра закричала сквозь кляп, из глаз девушки брызнули слезы, Марьян опустился на колени, пораженный увиденным. Молодого воронцовского разведчика сцена гибели и самопожертвования двух воинов шокировала.

– Что ж… – сказал впечатленный битвой шам в наступившей гробовой тишине, – это был отличный бой. Но нам пора.

Трупы бойцов так и оставили лежать на земле – мутанты боялись крови Жнеца. Неизвестно, какими качествами обладало его тело после смерти, а желающих это проверить не было.