— Возможно, товарищ Половинкин полагает, что мы направляем его не на фронт? Возможно, товарищ Половинкин надеется, что мы позволим ему отсидеться в безопасности там, в безвоздушном пространстве? — он ткнул трубкой вверх.
Коля весь вспыхнул, но Сталин не позволил и слова вставить.
— Нет, товарищ Половинкин. Мы вас направляем именно на фронт, и фронт этот, может быть, важнее Западного сейчас.
— Товарищ Сталин, я ведь не учёный, ну как я с марсианами? Я не готовился… — пробормотал Коля, проклиная своих «марсиан».
— Это сейчас не главное. Осмотритесь, наладите контакты. Тем более что определённый авторитет вы у товарищей из космоса уже заработали, — мягко улыбнулся Иосиф Виссарионович.
Коля покосился на Старкиллера, но тот по-прежнему смотрел сквозь. Модный серый плащ даже не шелохнулся.
— А группа учёных и прочих специалистов сейчас формируется, — сказал Сталин. — Ступайте, товарищ Половинкин. Товарищ Судоплатов проинструктирует.
Пётр Сергеевич Жданов чуть помялся, посмотрел на Берию. Выглядел Лаврентий Палыч скверно: сказывалось напряжение первых дней войны.
Жданов почувствовал себя неловко. Умом он понимал, что его место здесь, его работа, в сущности, более важна и нужна теперь. Так уж случилось, что именно он отвечал за функционирование бесперебойных сношений с инопланетными пришельцами, а эти сношения, знаете ли, вполне могут определить всё лицо будущего мира. И всё же сердце чуть ныло: профессор чувствовал себя обязанным попроситься на фронт.
— На фронт проситься пришли? — сказал Берия, на миг отрываясь от бумаг. — Не пущу. Работайте по теме «Проша». Всего доброго.
Жданов опомнился, засуетился.
— Да я, Лаврентий Павлович, знаете ли, как раз по этой теме к вам.
Берия положил свой документ под непрозрачный лист стекла, снял пенсне, ладонями помассировал брови.
— Что на этот раз? — чуть раздражённо спросил он. Акцент стал заметнее, как всегда в моменты волнения или усталости.
Жданов вынул из принесённой папки несколько чертежей и страницу с формулами.
— Вот, — сказал он, как будто это всё объясняло, — нерасчётный режим.
Берия быстро просмотрел бумаги. Природные способности и крепкое техническое образование позволяли ему неплохо разбираться во многих курируемых проектах, но электротехником он всё-таки не был и снова испытал лёгкий прилив раздражения.
— Я вижу, теперь у вас уже третье правило Кирхгофа не сходится? — саркастически спросил нарком.
— Э… — сказал профессор, — но ведь никакого третьего правила, знаете ли, не существует, их всего два. «Сумма токов в узле равна нулю» и «сумма падений напряжений по контуру равна нулю» тоже. Вы, Лаврентий Павлович, вероятно, путаете с законом Кирхгофа, но он совсем про другое, он про то, что при прочих равных у всех тел излучательная способность…
Он сам понял, что забалтывается. Замолчал, поправил очки. Берия молчал.