– Что значит дышит? Они ему выстрелили в голову.

– Не знаю, о чем ты. Но у него абсолютно целая голова.

Слезы брызнули из моих ничего не видящих глаз… Этого не может быть…

– Табут Алхакига, – ответил араб.

– Ковчег истины, – повторила я на русском.

Он его спас? Почему?

– А что со стариком? – вырвалось непроизвольно у меня.

– Старик лежит мертвый, – подытожил он.

Ковчег помогает хорошим, а плохим – нет. Действительно – истина… Истина в любви, истина в добре…

Часто моргая, я надеялась, что зрение ко мне вернется как можно скорее, но пока кругом была одна темнота. С ней я не могла свыкнуться. Темнота пугала и обволакивала… Темнота грызла душу. Как вдруг где-то вдалеке появился слабый источник света.

Он очень медленно приближался. И, когда был на совсем близком расстоянии, озарил все вокруг. Темнота стала светом. Белым светом…

Я проморгалась и увидела зал, в котором находилось несколько арабов. Зрение вернулось. Никто не смотрел на меня, они еще не знали, что я все вижу. Поворачивая головой, осмотрелась. На полу лежал Хуангидар, он действительно был жив, это видно по было по движению грудной клетки – он дышал…

Слава Богу, Аллаху, Яхве… Да кому угодно! Человек не погиб из-за меня.

– Что зрение возвращается? – обратил внимание на меня араб.

Эх… А ведь я так хотела, чтобы им не было это известно… По-крайней мере какое-то время.

Он подошел ко мне, сел на корточки и снова дыхнул зловонием. Ему бы зубы почистить… Подумала об этом, но промолчала.

– Мы забираем Ковчег и везем его назад. А ты воровка. Но раз ты не знала истинных причин, мы тебя прощаем и отпускаем.

Я молчала и понятия не имела, что ответить ему, да и стоит ли вообще говорить. Он прав. Я влезла в то, о чем совершенно ничего не знала. Я подвергла опасности не только свою жизнь, но и жизни других людей. Мне следовало послушать Хуангидара…