Я неопределённо поднял брови.
— А если бы не рост?
— Мам, ты так говоришь, как будто это ерунда какая-то, — возмутился я.
— Именно.
— Я так не считаю. Я не могу смотреть на неё снизу вверх, понимаешь?
— И откуда только у тебя такие бзики… — Мама с досадой махнула рукой, прям как бабаня, и убежала на кухню, откуда донеслись шкварчащие звуки.
В общем, маме не удалось заронить во мне и зёрнышка сомнения в том, что новые обстоятельства положили конец нашей истории. Надеялся ли я в будущем догнать Марусю? Да, конечно. Каждое утро, когда я просыпался раньше мамы, я вставал спиной к стене и клал на голову томик Пушкина. Но за месяц он поднялся максимум на пять миллиметров. Придя из школы, я подолгу висел на турнике и подтягивался, отчего ладони обзавелись жёсткими мозолями, а плечи — нехилыми бицепсами. А ещё я частенько переедал, вспоминая бабанину присказку из раннего детства «надо хорошо кушать, чтобы хорошо расти». И всё равно меня грызли чувство бессилия, обида на судьбу, ревность, временами отчаяние. Я уже сам начал подумывать о переходе в другую школу. С Никитой только не хотелось расставаться.
В конце сентября я застал Вергилию плачущей в раздевалке после уроков.
— Эй, ты чего? Обидел кто?
Она помотала головой.
— Вот что вы все в ней нашли, а?
— В ком? — уточнил я, хотя сразу догадался.
— В Алиске этой. Кукла куклой.
— Ну да, она маленькая, — подтвердил я.
— А я что, большая? — заплакала ещё пуще Вергилия.
И тут же примолкла.
— Погоди, так это всё потому, что Маруся выросла, да?
Я промолчал.
— Из-за этого дурацкого роста ты променял её на куклу?
— Матвей высокий и умный, так что ей же лучше, — ответил я.