— Корабль погибнет, — проворчал Глорм. — Кто его починит в здешнем захолустье?

— Зато товар уцелеет, — подбодрил его заметно повеселевший Верзила, который не владел на данном судне даже бухтой пеньковой веревки. Его волновал лишь груз.

Над носом когга появилось дымное облачко, и по палубе ударила картечь. Кто-то из матросов застонал, раненый, но весел не бросил.

— Пищалями нас не остановить, — ухмыльнулся Верзила, — а вот вас, господа витальеры, очень даже можно. К мушкетонам, акульи дети!

Ответный залп ударил не по столпившимся на носу пиратского корабля абордажникам, а по парусной снасти. Быстро перезарядив мушкетоны, защитники купеческого судна дали еще один картечный залп. Удачный выстрел перебил хитрое сплетение канатов, и основной парус витальера вдруг бессильно обвис, накрыв углом носовое возвышение.

Матросы Глорма зашлись от восторга, громко крича оскорбления незадачливым преследователям.

— Появился шанс, — сказал Верзила. — Отставить пальбу, все на весла!

Выиграв некоторое расстояние, купеческий корабль рванулся к косе, вспенивая своим гибельным разбегом балтийские волны.

— Поберегись! — успел гаркнуть Глорм, когда весла заскрежетали по песчаному дну.

Удар, скрежет и треск.

Выскочив со всего маха на косу, корабль, теряя деревянные ребра, прополз по песку, накренился и встал. С треском обломилась мачта, ударила в корабельный нос и разбила в щепы ящик, на котором любил сиживать, разглядывая луну, мечтательный купец.

Вой разочарования пронесся над коггом, не рискнувшим сесть на мель и остановившимся на глубоководье.

Ударившись плечом при столкновении с берегом, Глорм не сразу пришел в себя. Вокруг уже суетилась команда. Кто-то высматривал, не спускают ли лодки с витальера, заряжая мушкетоны, кто-то спасал быстро намокающие тюки с добром. Двое или трое малодушных улепетывали в сторону леса.

В проломленном днище зияла страшная рана, которую не суждено было пережить выброшенному на косу судну. Вода быстро подбиралась к людям и товарам.

Роб, которому также досталось при столкновении, надрывался и орал, отдавая команды.

С когга действительно спустили на воду две кожаные плоскодонки, устремившиеся к едва не ускользнувшей добыче.

— Все, теперь конец, — закрыл глаза купец.

— Это мы еще посмотрим, — прорычал его помощник, воинственно потрясая саблей. — Я не для того полтора десятилетия бороздил здешние холодные воды, чтобы отдать все нажитое первой же сволочи. Мушкетоны — пли!

Хлопнул нестройный залп, произведя на первой из атакующих лодок некоторое опустошение.

К лесу убегали еще двое, часто оборачиваясь и зыркая глазами на готовых к высадке витальеров.