– Это и проклятие, и благословение женщин из рода Фицджеральдов, – сказала она, – даже мои старые глаза ясно увидели, что ты любишь его.

– Я это поняла уже в церкви, давая брачные обеты.

– Брачные обеты для женщин нашей семьи – или все, или ничего.

Мариза молчала, ее зеленые глаза затуманились слезами, и старая графиня забеспокоилась:

– Он причинил тебе боль?

– Да. Он ранил мою гордость и оскорбил мою любовь.

– Объясни!

– Я хотела, чтобы наш брак стал реальностью.

– Физически?

– Да, – призналась Мариза, – и я решила, что уже готова к этому… думая, что и он тоже.

– Он не овладел тобой? Мариза вспыхнула румянцем. Барбара поняла.

– Тогда что же было не так? – спросила она, думая, что, конечно, этот шотландец – не подходящий муж для ее внучки. Мужчина, избалованный женщинами, повеса и распутник, а ее внучка – чистая невинная девушка, да еще вдобавок возгорелась страстью к нему. «Ей бы надо такого супруга, который ухаживал бы за ней, лелеял бы ее», – вздохнула про себя Барбара.

– Прежде чем сделать своей женой, он привязал меня к кровати, – с трудом проговорила Мариза.

– Что?! – вскинулась Барбара. «Я чувствовала, что с этим браком что-то пойдет не так», – подумала она.

– Он взял мои руки, завязал вокруг запястий полоски из своей клановой шотландки и привязал их к изголовью кровати. Я спрашивала его, почему он так сделал. Сначала он отказался отвечать, а потом сказал, что любил и любит другую женщину, а мною овладел, чтобы родился ребенок, наследник графства. Поэтому он и связал мне руки – не хотел, чтобы я его ласкала. Он сказал, что мои объятия не нужны ему, раз объятия любимой женщины недоступны. Значит, он думал о другой женщине, называя меня своей невестой.

– Поэтому ты убежала оттуда? – спросила Барбара.

– Я не могла там оставаться, бабушка!

– Ты чувствовала, что он тебя предал?

– Да… – коротко подтвердила Мариза.

– Ты говоришь, что он до тебя полюбил другую женщину?