Одесс задумчиво хмыкнул, обхватил руками похожую на бочку грудь и принялся расхаживать взад-вперед.

— Гвиневера с самого прибытия ни на кого не произвел благоприятного впечатления. С чего бы кто-то из ваших остальных союзников стал к нему прислушиваться?

Она повернулась, подымая бровь:

— Потому что он правитель нации из совета?

Одесс отмахнулся:

— А помимо этого?

Покачав головой, Венера вернулась на диван. В открытое окно до нее доносились стрельба и крики, но их перекрывал рев ветров, реющих над дворовым колодцем и уносящихся за край мира. Звуки практически можно было игнорировать.

Похожим образом Венера могла практически проигнорировать и захлестывающие ее эмоции. Она всегда выживала за счет того, что сохраняла холодной голову, — не следовало ее терять и в этот раз. Как неловко, что она чувствовала себя такой покинутой и потерянной. Как неловко, что она ощущает такую благодарность за простую компанию бывших товарищей по работе. Ей нужно восстановить самообладание, а затем вернуться к преследованию собственных интересов, как она всегда и действовала.

В коридоре началась суматоха, потом в двери кто-то ворвался — покрытый копотью и пылью, волосы дыбом, левый рукав куртки изодран в лохмотья.

Венера вскочила на ноги:

— Гарт!

— Вот вы где! — Он бросился вперед и яростно обнял ее. — Вы живы!

— Я — уф! В порядке. Но с вами что случилось?

Он отодвинулся, держа ее руки в своих. В глазах Гарта появился новая для нее сумасшедшинка; он избегал ее взгляда.

— Я искал вас, — пояснил он. — Снаружи. Остальные — они все там, бьются у подножия здания. Сакрус взял нас в кольцо — они чего-то здесь отчаянно хотят. Подмога пытается прорваться к нам извне. Ансератт и Тинблад ведут отряды Лириса на попытку прорыва — сделать коридор...

Венера кивнула. Ирония ситуации заключалась в том, что битва почти несомненно шла за нее, но Ансератт и другие об этом не узнают. Сакрусцы хотели заполучить ключ, и они знали, что Венера здесь. Естественно, они бросят все, что у них есть, на Лирис.

Если бы Гвиневера швырнул ее с крыши полчаса назад, сражение бы уже кончилось.

Гарт немного потеребил рваный край своей куртки, и выпалил:

— Венера, мне так жаль! Так жаль!

— Чего? — Она, не понимая, покачала головой. — Дела не так плохи. Или вы имеете в виду?.. — Она подумала о Брайсе, который, возможно, лежал сейчас, изломанный и смятый, в футе от стены. — Ох, — выговорила она, и ей стало нехорошо.