Утром мы как обычно пьем чай. Потом мы едем на мою работу, где я, как обычно, буду равнодушно отвечать на телефонные звонки: «Вы хотите устроиться в нашу компанию? Как я могу к вам обращаться? Ваше образование? Ваш возраст? Вам сорок пять? Да, конечно… это не проблема…, но вакансий свободных нет. Мы вам перезвоним», — буду я врать неприхотливо. Ведь официально, у компании нет ограничений по возрасту. Но все мы знаем, как это бывает на самом деле.

Вот мы едем домой после не сильно напряженного дня. В вагоне электрички тесно. Для вас может и нет. Но мне тяжело расталкиваться среди ваших радостей, грустей, печалей и даже … эти меня бесят особенно сильно — вдохновений и энтузиазмов. К счастью, в вечернее время они встречаются все реже. Вечер после рабочего дня — это их пик не активности. Ближе к ночи, когда их люди выпьют кружечку горячего чая, они снова появятся и начнут испускать свой заряженный энтузиазм, подначивая вас в очередной раз учить английский язык, записаться на йогу и совершить кругосветное путешествие. Утром они спят дольше, чем вы. И вам приходится разгребать их великие планы самостоятельно.

В один из таких поздних вечеров мы с Фрэнки сидели в электропоезде и мчались в сторону дома под дребезжание вагона. Диктор объявил следующую остановку и поезд начал снижать скорость. Вдруг лицо Френки искажается. Я не ощущаю, но словно чувствую, что по его телу пробежал холодок и он начинает нервничать, переминаясь с ноги на ногу. Оглядевшись по сторонам, я с удивлением замечаю, что подобное касается всех эмоций вокруг. Даже этот сумасшедший ярко-бурый Энтузиазм наконец заткнул свою непрекращающуюся речь и спрятался за спиной своего человека. Зеленая Печаль вообще разразилась горькими слезами, и вся съежилась, став очень маленького размера, что даже ухитрилась залезть в карман своей человеческой спутницы. Люди этого не видели, но и им передалось это волнение. Некоторые отложили дела, повертев головой из стороны в сторону, но, не увидев визуальной опасности, снова уткнулись в телефон. Поезд остановился. На мгновение мне показалось, что я слышу мелодию загробной музыки. Первыми в открывающиеся двери вагона вбежали эмоции — напуганные, они разбежались в разные стороны и спрятались по всем углам. Следом зашли их люди. А потом, в кабину медленно начали протягиваться длинные витиеватые щупальца. Темно — синие, слегка с фиолетовым оттенком — от них веяло холодом, словно это были маленькие вентиляторы. Люди в электричке поежились: кто-то натянул спущенные рукава, другие постарались посильнее укутаться в свои же кофты. В вагон, сопровождаемая этими щупальцами, вошла девушка. Молодая. Симпатичная. Ее красоту изрядно портил уставший взгляд и ссутулившиеся плечи. Она читала книгу, или, во всяком случае, делала вид, глядя на открытые страницы. А следом зашла она — хозяйка щупалец. Это было вытянутое худощавое существо под два метра ростом, синевато-фиолетовая кожа обтягивала худой скелет, а ее руки неестественно длинные, с острыми когтями легли на плечи девушки. В целом, это существо было больше похоже не то на кальмара, не то на черную медузу. Узкая голова была окаймлена небольшими выступами, похожими на рога молодого козлика. Вместе они вызывали видимость небольшой короны на голове у существа. Мне доводилось встречать подобных существ и с подачи Фрэнки я знала, что передо мной самая настоящая Депрессия… Но те, другие, коих я встречала, выглядели… гораздо безопаснее: они не были такими зловещими, не обладали ни такой худобой, ни длинными щупальцами, ни огромными размерами. От них не веяло холодом, от них в ужасе не убегали другие эмоции и их голову не украшала корона из наростов. Это же было, как чудовище с другой планеты — Королева Депрессия. Так я назвала ее. Пока я мысленно давала ей имя, она обволокла своими щупальцами тело девушки… переплела ее ноги и руки как ядовитый плющ. Девушка сгорбилась еще больше, как дряхлая старуха под тяжестью прожитых лет. Я взглянула на Фрэнки и поразилась изменениям в нем. Его равнодушное лицо впервые исказилось: узкие глаза округлились (я и не знала, что они могут быть такими широкими), почти невидимые брови ушли на затылок. Это отразилось и на мне: я почувствовала себя дурно, а в горле запершило.

— Не смотри на нее, — едва слышно прошептал Фрэнки и затих, стараясь не издавать шума. Легко сказать.

Так мы проехали одну остановку. Девушка с Зеленой Печалью пошла на выход. Уже выходя, она, сама того не ведая, задела Королеву Депрессию, слегка поежившись. В это мгновение, Печаль, сидевшая в кармане, кинула под ноги ссутулившейся девушки кусочек бумаги, напоминающий визитку. Двери закрылись, а Королева Депрессия, одним из своих щупалец, небрежно откинула визитку. Та отлетела и упала к моим ногам. Со стороны это выглядело как дуновение ветра, колыхнувшее в мою сторону. Я подняла бумажку: «Психотерапевт К.Л. Лонг Лонг. Печали. net» значилось на карточке. Следующая остановка была наша. Мы встали и пошли к выходу. Фрэнки направился к дверям с противоположной стороны вагона, активно заманивая меня в свою сторону. Но я, проигнорировав его, подошла к девушке с Депрессией. Поезд остановился и перед самым выходом я громко произнесла: «Девушка, у вас что-то выпало», сунув визитку ей прямо в руки. Она посмотрела на меня уставшими глазами.

— Спасибо, — тихо сказала она.

Это «спасибо» застало меня уже на выходе, куда мы быстрым шагом шли с Фрэнки, дабы ни одно щупальце нас не достало. Возможно, я могла бы гордиться собой. Но мне было все равно. Хотя нет. Одна эмоция во мне пододвинула Фрэнки — Удивление. Я была удивлена поступку Печали. Я даже не знаю, что меня удивило больше — то, что Печаль хотела помочь … или то, что Печаль не побоялась помочь… В общем, под впечатлением этой сильной Печали, мы двинулись домой. Конечно, вы сейчас скажете, где же тогда твоя подруга Удивление. Объясню. У каждого человека есть своя эмоция. Он не рождается с ней. Но приобретает ее в раннем детстве. Я бы назвала это базовой эмоцией. Она сопровождает его повсюду и в его чертах, поступках, действиях вы можете найти ее отражение. Нет, это не значит, что человек не может испытывать другие эмоции. Может. И иногда, они даже надолго остаются в гостях, порою даже выгоняя вашего основного жителя. Как именно эмоция находит своего человека для меня загадка. Впрочем, можно спросить Фрэнки… Ну, как-нибудь в другой раз. Он, в целом, не очень разговорчив. Я так привыкла к Фрэнки, что не могу представить рядом кого-то другого. Фрэнки — это что-то постоянное. И при этом, его присутствие не отменяет того, что порой я могу чувствовать и Радость, и Печаль, и даже этот, чтоб его, Энтузиазм. Но они реально отбитые. Поэтому, мне больше нравится, когда они держатся от меня подальше. С Фрэнки гораздо проще. С ним легче смотреть на жизнь, решать житейские трудности и расставаться с очередным парнем.