— Ну, собственно говоря, для этого мы сюда и прибыли. Но нам понадобится помощь. Я вкратце изложу свой план. Вы в состоянии запомнить?
Гроубен отрицательно замотал головой, но ответил утвердительно.
— Да.
Прохор поманил председателя пальцем, и когда тот приблизился, что-то зашептал ему на ухо. Продлился монолог долго, ибо временами Ганс хмурился, давая понять, что не понял или потерял суть. Шуту приходилось повторять. В конце концов, рядчик кивнул и пожал протянутую ладонь.
— И это, — Фрэд махнул рукой куда-то в сторону. — Проветрите помещение, а то у вас, кажись, попугай от вони сдох.
Председатель встал и, покачиваясь, подошел к клетке, что стояла на подоконнике, навис над ней и присмотрелся к несчастной птице.
— Не, попугай жив. Дышит еще, — и усмехнулся.
Шут и писарь покинули артель и вышли на улицу, где их встретил порыв соленого ветра. Прохор поднял воротник и перехватил развивающиеся волосы шнурком, превратив шевелюру в миниатюрный конский хвост.
— Фрэд, ты возвращайся в гостиницу, а мне надо отлучиться по делам. Схожу к наместнику, король небольшое поручение дал. Договорились?
Тот вздохнул и поежился.
— Договорились.
Не произнеся больше ни слова, шут и писарь разошлись в разные стороны.
Из-за свинцовых туч невозможно было разобрать, что сейчас на дворе: утро, день или вечер. Ветер усиливался, принося шум моря. Чайки, парящие в небе, противно кричали, добавляя еще большую неприязнь к этому городу. Вдалеке сверкнула молния, нарисовав яркий узор, который тут же исчез. Вслед за зарницей прозвучал еле слышный раскат грома. На серый булыжник упали первые капли дождя, а спустя несколько мгновений начался непроглядный ливень, который забарабанил по крышам и окнам домов. По улицам мгновенно потекли ручьи. Жители и гости Кромстена, накрывшись куртками и плащами, пытались найти укрытие и, шлепая прямо по лужам, прятались в лавках.
В гостиницу писарь пришел промокший до нитки и первым делом заказал себе две пинты горячего вина с гвоздикой, корицей и лимонной цедрой, и только после этого поднялся в комнату, разделся до нага и развесил одежду перед заранее зажженным камином. Сев перед огнем в кресло и положив ноги на пуфик, Фрэд принялся посасывать грог. Именно в таком виде его и застал мастер. Он вошел в комнату, повесил на крючок зонт и усмехнулся.
— Вот у тебя работка, да? Пиши да пей.
— Ты тоже не переламываешься, — ответил Фрэд и пошевелил пальцами на ногах.
— Ну, как сказать.
Изобретатель выскочил за дверь, а вернулся через некоторое время с двумя парящими кружками и уселся рядом с летописцем. Так они и сидели, потягивая ароматный напиток, чередуя его с трубочкой душистого табака. За окном шумел дождь, распугивая жителей, а тут, в комнате, тепло и уютно.
Дверь скрипнула, а писарь и мастер даже не повернули головы, поскольку мирно посапывали. На пороге в изумлении застыл шут.
— Чтоб я так жил! — Прохор посмотрел на часы, после чего разогнал руками клубы сизого дыма, что наполнял все помещение. — Еще пол дела не сделано, а они уже накидаться успели. Подъем!