— В одном хин-цикле двести пятьдесят шесть юл-циклов, — пояснила Сарина. — А ваш год длиннее хин-цикла примерно на двадцать семь сотых.

«Полёт в десятки тысяч раз быстрее света?!» — моментально вычислил Рон с помощью встроенного в его имплантат калькулятора.

И моргнул.

— Бред! Если сжимать пространство с такой силой, метрика не выдержит напряжения и…

— Мы обходимся без сжатия пространства.

— Как?

— Это называется проколами. — Старавшаяся делать процесс обучения обоюдным, Сарина продублировала сказанное фразой на своём языке.

— Не понимаю. То есть я знаю, что значит «прокол», но…

— Применительно к космическим путешествиям прокол — это переход из трёхмерного в одиннадцатимерное пространство, а потом обратно. Так мы летаем между разными звёздными системами, а порой, если требуется настоящая скорость, и в пределах одной системы.

— Бред, — нахмурился Рон. — Могла бы выдумать что-нибудь более правдоподобное.

— Опять ты пытаешься уличить меня во лжи. Что тебе не нравится на этот раз?

— Сущий пустячок. Многомерное пространство со всем, что в нём находится, хуже любого лабиринта. За три тысячи лет развития техники нам так и не удалось создать вычислительную систему, способную к навигации в этом хаосе. Даже между давно установленными порталами, на отлично слётанных трассах корабли порой пропадают без следа. А вы якобы летаете там вообще безо всяких ориентиров — ну и что, обычное же дело!

— Во-первых, ориентиры там есть. Во-вторых, у виирай очень хорошие пилоты, — улыбнулась Сарина. — Некоторые профессионалы пилотирования почти божественно хороши…

— Достаточно хороши для навигации в одиннадцати измерениях?

— Да. Не веришь? А зря. Мы исследовали вашу технику, и она оказалась в целом лучше нашей. Не радикально, нет: технологические пределы, поставленные законами физики, для вас и для нас одинаковы. Просто вы ловчее притираетесь к принципиально недостижимым граням идеала. Но в одной области вы, люди, однозначно от нас отстали.

— Это в какой же?

Кожа Сарины засияла внутренним огнём, словно вместо крови в её венах и артериях заструилось жидкое пламя. Волосы, потрескивая, встали дыбом. У человека, наблюдавшего это преображение, волосы зашевелились тоже. От инстинктивного страха…

И чего-то ещё.

— Пси.

Рон почувствовал, как неудержимая сила поднимает его вверх. Попытка ухватиться за стул привела к тому лишь, что стул воспарил вместе с ним.