В защиту Шарифа неожиданно выступил Уинстон Блаунт.

– Томми, – сказал он, – мне кажется, Шариф может быть нам полезен.

Томми помотал головой.

– Больше нет. Теперь, когда вся библиотека УСД отправилась в шредеры…

– Что-о? – Стеллажи все еще были уставлены книгами. Роберт отступил на пару шагов, провел руками по корешкам. – Они на ощупь реальные.

– Ты что, пропаганды на нижних этажах не видел?

– Нет. Я сел в лифт, а сквозь стены у меня смотреть пока получается плохо.

Томми пожал плечами.

– Наш этаж – последний нетронутый. Как и предполагалось, администрация просто выждала, пока суета уляжется. Потом за одну ночь прошлась дополнительными шредерами. Они два этажа обработали, прежде чем мы заметили неладное. А после этого стало уже поздно.

– Черт побери! – Роберт опустился в кресло. – И какой смысл теперь митинговать?

Уинни отозвался:

– Да, спасти библиотеку УСД нам не удалось. Сукины дети хитры, они так все перекрутили, что библиотомный проект получил у студентов даже большую поддержку, чем раньше. Но пока что библиотека Сан-Диего единственная отправилась в шредер.

Ривера сорвался на китайский:

– Дуи, даньси тамэнь сюяо хуи дяо цитадэ тусюгуань, иньвэй… – Он осекся, вероятно, заметив непонимающие взгляды вокруг. – Из… извините. Я хотел сказать, что нет, им все еще нужно уничтожить другие библиотеки. Для нужд перекрестной сверки. Сжатие данных и виртуальная пересборка будут продолжаться, «асимптотически приближаясь к идеальному воспроизведению».

Роберт отметил, что Томми Паркер следит за происходящим с легкой усмешкой.

– Значит, у вас есть план?

– Я ничего не расскажу, пока тут Шариф.

Уинни вздохнул.

– О’кей, Томми. Вперед. Вырубай его.

Розовое сияние на месте Шарифа сместилось от стеллажей.