А потом кинулась обнять его.

– Ты классный! Но ты меня больше не обманешь!

Не было смысла объяснять ей услышанное от Акино: реконструкция нервной системы будет порождать случайные всплески активности. Возможно, он обретет рефлексы атлета, но более вероятно, что кончится лечение чем-то близким к среднему уровню координации.

Забавно было снова обращать внимание на календарь. Дни недели потеряли значение еще до того, как он съехал с катушек. Но теперь по выходным внучка проводила с ним весь день.

– А на кого была похожа двоюродная бабушка Кара? – спросила она однажды субботним утром.

– Она была очень похожа на тебя, Мири.

Девочка вдруг улыбнулась – широкой, довольной улыбкой. Роберт догадался, что такой ответ и был ей желателен. Но это чистая правда, не считая того, что у Кары никогда не было проблем с весом. Мири действительно напоминала Кару в те годы взросления, когда почитание старшего брата как героя уступило место другим делам. Личность Мири представляла собой усиленную версию Кары. Очень умна, вероятно, смышленей своей двоюродной бабки, и уже проявляет характерные для нее качества: исключительную независимость и моральное превосходство. Ох, помню я эту постоянную заносчивость, – подумал Роберт. Постоянный источник раздражения; снова и снова сталкиваясь на этой почве, они в конце концов разругались и отдалились.

Иногда Мири приводила своих сверстников. Мальчишки и девчонки, почти неразличимые в этом возрасте, в эту эпоху. Несколько кратких лет их физическое развитие будет почти одинаковым. Мири любила парный пинг-понг.

Он непроизвольно улыбался, глядя, как она своих приятелей строит по струнке. Турнир организовала. И, скрупулезно придерживаясь правил, все равно выиграла. Когда пара Мири уступала в счете, челюсти девочки сжимались в яростной решимости, а в глазах сверкала сталь. На послематчевых разборах она без труда признавала собственные оплошности, но также не щадила напарников и напарниц.

И даже когда ее друзья уходили физически, их присутствие часто сохранялось: незримое, как у врачей Роберта. Мири гуляла по заднему двору, споря и беседуя с невидимками: пародия на мобилкоманию, которую Роберт помнил по своим поздним стэнфордским годам.

Иногда на Мири находило великое молчание. С его воспоминаниями о Каре эта черта совсем не вязалась. На заднем дворе имелось единственное дерево, более-менее подходившее по размеру для качелей, и Мири могла раскачиваться там часами, изредка что-то говоря – а потом переключаясь на беседы с пустотой. Глаза ее были сфокусированы на чем-то очень далеком. Он спрашивал, чем она занята, а Мири смеялась и отвечала, что уроки делает. Роберту Гу это состояние скорей напоминало наведенный злым фокусником гипноз.

Рабочие дни недели Мири проводила в школе; каждое утро за ней приезжал лимузин, и всегда в тот момент, когда она была готова отправиться. Боб куда-то уехал, пообещав вернуться «через неделю или около того». Элис появлялась ежедневно, но ненадолго, и всегда раздраженная. Иногда он пересекался с ней за ланчем, но чаще его невестка задерживалась в Кэмп-Пендлтоне далеко за обеденный час. После возвращения с базы настроение у нее бывало особенно скверное.

Если не считать терапевтических сеансов с Ридом Вебером, Роберт был предоставлен сам себе. Он слонялся по дому, спускался в подвал, где обнаружились некоторые его старые книги в картонных коробках. Больше в доме книг почитай что и не было. Безграмотная семейка. Мири, конечно, хвастала, что в любой момент, как пожелаешь, можешь кучу книг увидеть, но это не совсем так: браузерная бумага, полученная от Рида, действительно умела искать книги в Сети, однако читать их на этом листе ин-фолио было утомительно и унизительно.

Но до чего же интересный лист. Телеконференции поддерживает, все верно: доктор Акино и ее далекие терапевты перестали быть говорящими невидимками. Веб-браузер в целом походил на запомнившиеся ему, хотя многие сайты отображались некорректно. Гугл продолжал функционировать. Он поискал Лену Льюэллин Гу. Конечно, информации о ней было достаточно. Лена была врачом, довольно известным в узких кругах. И да, она действительно умерла пару лет назад. Подробности окружены туманом противоречий; кое-что согласуется с информацией от Боба, кое-что расходится. Чертовы Друзья Приватности. Ему и в голову бы не пришло, что какие-то вандалы поставят своей задачей подорвать достоверность любой поисковой выдачи в Сети. Благотворительный вандализм, так они сами определяли свою деятельность.

В конце концов он наткнулся на службу новостей дня. Мир, в общем, все так же катился по наклонной. Темой месяца была интервенция в Парагвае. Подробности показались бессмыслицей: что еще за «бутлегерские фабы» и за каким хреном американцы помогают местной полиции их прикрыть? В общих же чертах картина ясна: цель вторжения – поиск ОМП. Сегодня, например, найдены ядерные заряды, спрятанные под детдомом; он видел трущобы, бедноту, детей в лохмотьях – те невозмутимо играли в какие-то игры, словно отрицая этим окружающую безысходность. Время от времени в кадре появлялся одинокий солдат.

Бьюсь об заклад, Боб именно там, – сказал себе Роберт. Он уже не впервые – и не в тысячный раз – задумался, что заставило сына выбрать настолько отвратительную и тупиковую карьеру.

По вечерам устраивали что-то вроде семейного ужина. Элис, Роберт и Мири. Элис, по впечатлению, готовку любила, хотя сегодня у нее был вид, словно после пары бессонных ночей.

Роберт слонялся по кухне, наблюдая, как мать и дочь выдвигают подносы из холодильника.

– Мы это раньше называли телеужинами, – сказал он. А в общем-то, выглядело восхитительно. Привкус, впрочем, был у всего одинаковый, будто у кукурузных хлопьев; как объяснил Рид, это потому, что вкусовые луковицы у Роберта на девяносто пять процентов отмерли.

Мири помедлила с ответом, как всегда делала, когда Роберт подкидывал некую новую идею. Но, как обычно, ответила авторитетным тоном: