Он говорил, по-видимому, недолго, но зажигательно, ибо речь его была покрыта несмолкающими криками:

— Ура!..

— Урра!!!

Наконец, демонстранты стихли.

Оратор повернулся к вилле и при напряженном молчании сотен тысяч демонстрантов предложил обитателям виллы сдаться и открыть ворота.

Ему никто не ответил.

Морган, будучи уверен в несокрушимой силе кертикита, еще накануне направил всю свою внутреннюю охрану на различные бастующие предприятия.

Десяток лакеев и мажордом дробно дрожали в задних комнатах.

Эди рванулась было из комнаты, но заметила, что евразийцы вовсе не рассчитывают на помощь изнутри и уже принимают меры к тому, чтобы пробить дорогу в виллу. Кроме того, она сообразила, что ее попытки будут напрасны; ведь она ничего не сумеет предпринять для преодоления кертикитовой преграды.

Кто были прибывшие, ей не удалось узнать, ибо все они были одеты в однообразную мешковатую одежду, как она сразу поняла — из кертикита.

Один из них спокойно подошел к кертикитовой стене. Остановившись, он вынул из кармана небольшой пульверизатор, наполненный бесцветной белой жидкостью, и медленно, осторожно с небольшого расстояния начал обрызгивать изгородь.

Морган ошеломленно следил за каждым движением врага.

Его охватил ужас, когда он увидел, что евразиец, обрызгав стену, взял у близстоящего демонстранта палку и одним мощным ударом разбил на мелкие куски кертикитовые заграждения.

Морган физически чувствовал мучительную боль от этих ударов и с широко раскрытыми глазами, как сноп, повалился на пол.

Эди и Морган обменялись ролями.

Спокойная и радостная Эди самоуверенно ждала прихода евразийцев. А Морган валялся на полу, бормоча про себя какие-то бессвязные слова.

Евразийцы шли, не задерживаясь.

Они шагали уверенно, как будто тысячи раз бывали в пышных комнатах и коридорах побежденного дворца. Везде было пусто. Наконец, они вошли в комнату, где были Эди и Морган.

Эди радостно бросилась навстречу вошедшим. Один из евразийцев, увидев ее, стремительно сорвал с головы кертикитовый шишак и, весело смеясь, привлек Эди к себе.

— Соколов! Ты… — Эди не находила слов.