Прошло какое-то время. Бэрр встал на ноги. Он стряхнул впившееся в колено пушечное ядро. Мужчина знал, кто это сделал. Тони Эккерман. И знал почему. Зависть. Этот идиот ни на что не годен. Свою злобу на себя обратил на других, решил отомстить за свою никчемность Бэрру.

Понимание мотивов поступка мальчика не помогло Бэрру ни на йоту. Бэрр знал, что, окажись Тони в тот момент рядом, он бы его покалечил. Покалечил всерьез. Давление в грудной клетке и безумие в голове просто не дали бы поступить как-то иначе.

Бэрр пошел на кухню и намочил кухонное полотенце под струей. И стал его выжимать. Предплечья вздулись. Сильней. Сильней. Полотенце наконец разорвалось. Бэрр швырнул обрывки в мусорное ведро. Есть только один человек, с которым можно поделиться. Единственный, кто может понять. Единственный, кто не посоветует плохо, не даст наделать глупостей.

Холли открыла дверь и попятилась от Бэрра, шагнувшего навстречу.

– Бэрр! Что стряслось? Почему ты в таком виде? Он посмотрел на свою голую грудь.

– А? О-о, черт. Я плавал. Плавал в бассейне. Вернулся. Кто-то. Тони разбил. испортил, уничтожил.

– Заходи, Бэрр. Я сейчас приготовлю тебе выпить, и ты мне все расскажешь. Садись. Ничего, что мокро. Вот так, хорошо. Теперь встань, походи.

Она опорожнила бутылку. Последние три унции рома. Он выпил одним глотком.

– Оп-па! Это то, что нужно. Хочешь рассказать? Бэрр посмотрел на нее и наконец увидел.

– Прости, Холли. Я без предупреждения. Надо было сначала позвонить. Дурные манеры.

На Холли были слаксы-самострок и белая рубашка в пятнах. Волосы собраны под платочком в горошек. Никакого макияжа. «А ей идет», – подумал Бэрр.

– Не беспокойся об этом, – сказала она. – Для чего же еще друзья?

– Я помешал.

– И слава Богу! Терпеть не могу домашние дела. На этой неделе уборщица не приходила. Почему – одному Богу известно. Я мечтала, чтобы мне помешали. Ладно. Ты расскажешь мне, что случилось?

Бэрр рассказал о том, что обнаружил в своей квартире. Когда он закончил, Холли положила на его руку палец.

– Ты собираешься начать заново? – спросила она. – Восстановить все?

– Не знаю. Можно еще выпить? Похоже, я стал сентиментальным.

– Точно. Немножко выпить, это помогает. Выговорись. Мне ты всегда можешь поплакаться в жилетку. В любое время.

Она принесла другую бутылку и, после нескольких мгновений борьбы с крышечкой, вручила ее Бэрру. Он взял бутылку в правую руку, поместил крышку в выемку между большим и указательным пальцами. Крышка провернулась.

– Четко, – восхитилась Холли, – фокус да и только. Очень по-мужски.