— Спасите и нас, — кричали со стен те, кого палачи привязали к столбам, намереваясь сжечь. Но что могли сделать всадники перед высоченной стеной? Подхватив храбреца и перебросив его через седло, один из соратников Боэмунда воскликнул, обращаясь к князю:
— Жив, похоже, дышит.
— Эх! Лестницу бы! — в сердцах выкрикнул Боэмунд и, погрозив кулаком туркам, дал команду отходить. Осыпанные десятками стрел, конники князя Тарентского помчались в направлении башни Мальрегард. Тафюр и его свита поскакали в другую сторону.
LXVII
Рыцарь Хьюго не сразу пришел в сознание, а когда понял, что остался жив, пожалел о том, что очнулся. Трюк не удался, турок не купился на него. Он отбросил топор и, велев франку встать, приказал подручному оттянуть голову пленника за волосы, а потом медленно провел по выступившему кадыку жертвы острием кривой сабли. Страшный палач с обезображенным шрамом лицом и блестевшей в свете факела лысиной улыбнулся, показывая почти лишенный зубов рот.
«Думал надуть меня, глупец? — так и читалось в полубезумных глазах. — Просчитался!»
Затем палач отступил на несколько шагов и что-то выкрикнул подручному на гортанном языке. Тот изо всех сил толкнул рыцаря вперед. Последнее, что увидел Хьюго, был сверкнувший перед глазами острый как бритва клинок.
Голова несчастного слетела с плеч.
— А-а-а! А-а-а! А-а-а! А-а-а! — завопил Богданов, вскакивая на кровати и хватаясь за горло. — А-а… — Крик оборвался (перерубленное горло не может издавать звуков), шею и грудь заливала кровь. — Хрр-р!!! Хрр-р!!! Хрр-р!!!
Что-то лежало у Валентина на коленях.
«Голова! Моя голова!» — промелькнуло в мозгу у майора.
Он заглянул в лицо… в
«Того, зачем ты пришел, у меня нет», — услышал Валентин голос женщины у себя в мозгу.
«Я знаю», — прозвучал ответ.
Не высокий и не низкий, почти лишенный отличительных черт голос принадлежал мужчине.
«Тогда зачем же ты пришел?»
«Ты знаешь… И не пытайся показать ему мое лицо, старая ведьма, он все равно не может никому помочь».
«Ты ошибаешься, — возразила женщина. — Он найдет того, кого ищет».
«Приготовься к смерти», — проговорил мужчина.
«Я давно готова к ней».