– Что это значит? Какие-то купцы? Или что? – пытала Дива. – Я спрашиваю, кто?! Кто они, отвечай! Да не молчи же! – закричала Дива, отвесив брату оплеуху.
– Разбойники…Я же ведь…– Есений не успел закончить мысль, как был прерван новыми воплями.
– Разбойники? У тебя, что, голова толокном набита?! Как ты мог связаться с ними?! Ты из благородной семьи, а они – висельники! Да они, небось, все в розыске! Ты хоть осознаешь, что тебя за одни лишь разговоры с этими людьми можно повесить вместе с ними?! Связи с этими лиходеями порочат тебя! И меня! Меня!
– Дива, я знаю, ты права в этом. Поэтому я и не хотел тебе говорить…Но раз уж так получилось, то…
– Кто они?! Какие-то бродяги? Лесные скоморохи, грабящие сельчан? Кто? Ну же? Да говори же!
– Боюсь, все серьезнее. Они…Ну, словом, это не простые лесные грабители…– сокрушенно раскрыл Есений. – А разбойники, которые весь почти Изборск в страхе держат. Сам Изяслав в свое время Емельяна опасался и не трогал. Так что здесь не получится так легко от них отмахнуться. Они ведь мне расправой угрожают. Говорят, не вернешь займа – убьем…
– Все! Довольно! Не желаю слушать! Пошел вон, тупица! И не трепли языком, где попало! Иначе я сама убью тебя! – Дива в ярости поволокла Есения из-за стола. – Поднимай свое седалище с моей лавки и вали! Вон!
Невозмутимо поправляя воротники, Есений раскрыл рот, чтобы не то возразить, не то поведать что-то еще. Но Дива упредила его.
– Ничего не хочу ничего слушать! Да у меня сейчас судороги сделаются, если ты не скиснешь отсюда! – ругалась Дива. – Вон! Пошел вон, недоумок! – Дива гнала Есения прочь, но ее мозг уже начинал лихорадочно продумывать, где можно добыть средств. Ее брата ничто не должно связывать с разбойниками. И никто не должен узнать об этом сраме! За это его могут казнить с ними купно! А уж с ней что станется после такого…Один Сварог ведает! В любом случае следует торопиться, дабы займодавцы не нагрянули сюда лично.
Есений неспешно и с достоинством сгреб в котомку остатки солонины и двинулся к выходу, вздохнув. С сестрой всегда было тяжело беседовать. Но сегодня она превзошла саму себя. Видимо, переняла некоторые повадки у своего супруга.
– Росу пойду-навещу, – молодецки хлопнув дверью, Есений отправился к другой своей сестрице.
Глава 61. Милости для Любавы
Пройдя несколько дворов, Есений с легкостью отыскал жилище Росы, которое ему описала Мирава во всех подробностях. Как есть – за высоким частоколом большая строгая изба, без наличников и петушков. Зато с широкой лестницей и теплыми ставнями.
Просунув руку сквозь жерди в заборе, Есений отпер калитку и зашел во двор. И тут же увидел Росу. Она заносила ведро с водой в дом. Есений нагнал ее, выхватил из ее рук ношу и занес в сени. А после, поправляя воротники, развернулся, дабы поприветствовать сестру.
– Пчелка моя! Роса! Будь здорова! Как ты? – Есений поцеловал Росу в лоб и обнял по-братски крепко.
Они не остались на улице, а сразу прошли в избу, которая, вопреки внешнему виду, внутри оказалась уютной и чистой. В печи бурлило жаркое, распространяя тонкий аромат крольчатины и овощей.
Раздевшись и отужинав, Есений похвалил Росу за порядок в доме. Расспросив сестру о ее новой жизни, о муже, о Велемире, он поведал о своих путешествиях, в конце рассказа посетовав на злоключения.
– Вот и сам не знаю, как теперь выкарабкиваться, – развел княжич руками под конец повествования.
– Как же ты так, Есь? Беда…– Роса покачала головой, сопереживая.
– Сам не знаю, навалилось все…– Есений стукнул в отчаянии кулаком по столу. – Если бы токмо предвидел наперед…Росик, выручи! Пропаду ведь! Больше не у кого просить мне поддержки! А-то я к Дивке сунулся, а она в крик! Словно я нарочно хотел, чтоб так все обернулось!