Но жадность до боя взяла верх. Марк, Горан и их предводитель снова упорхнули во тьму.

Рухнув на мостик после третьего вылета, князь освободился от сбруи. К нему кинулся капитан.

– Уходим! Нас обнаружили!

Возможно, моряк рано начал паниковать. Какой-то из ламбрийских фрегатов принялся беспорядочно гвоздить из пушек по темноте, предполагая, что там где-то прячется тейский корабль-матка.

– Алекс! Марка нет.

– Кэп. Отставить. Ждем. Обозначить лодку огнями.

– Вы сошли с ума, синьор! Сейчас же все вниз!

Бунт. В боевой обстановке.

На мостике их шестеро – капитан-лейтенант, офицер, два матроса, все с оружием. Теи с голыми руками; на бомбометание они даже носовые платки выкладывают, каждая щепоть веса на счету. Револьверы лежат в трюме.

Князь поднял кулак. Отставленный палец указал на капитана.

Сзади донеслись короткие звуки борьбы – Горан правильно понял команду. Алекс бросился на младшего офицера, снося его с ног и вырывая револьвер из кобуры.

– Командир! Что делать с Хемингом?

– С бунтовщиком? За борт!

Из-за шума волн всплеска никто не услышал.

– Исполнено.

– Надевай крыло и лети налегке. Я подержу на прицеле слишком смелых. Что уставились? – Алекс демонстративно щелкнул курком. – Кому сказал – осветить мостик!

Под масляной лампой лица угрюмые, жесткие. Какие-то десять минут назад охотно помогали теям... Но что возьмешь с ренегатов, раз поменявших флаг королевства на знамя империи. Им ничего не стоит перекинуться вторично. Или вернуться налегке с объяснением: теи погибли в полете, капитана смыло.

Снизу раздался сдавленный крик.

– Помогите! Князь!

Алекс вначале не поверил ушам.