— Лишь говорю, — пожав плечами, я доброжелательно застегнула верхнюю пуговицу на рабочем платье девушки, скрывая добрую часть ее выпирающей груди, — точнее, даже советую: не стоит привлекать мужчин развратной одеждой. Иначе после не стоит удивляться, что они воспринимают тебя, как вещь.

Дана задохнулась, опуская взгляд и хватая кислород губами, путанно шепча:

— На сегодня работа выполнена, а когда ее нет, я вольна ходить так, как считаю нужным!

— Но, если работа выполнена, — вопросительно приподняв бровь, я уставилась на девушку осуждающе, — почему же вы на рабочем месте?

Дана хотела ответить что-то колкое, лицо ее перекосило от злости, но девушка вовремя спохватилась и буквально бросилась в другой конец коридора, где красовалась одна лишь коричневая дверь:

— Идемте скорее!

Спальня Владимира напоминала мне белую колбу с огромной панорамной стеной, за которой простирались высокие густые ели и тонкий иззябшийся ручей. Огромная кровать была подвесной, равно как и тумбы. Весь свет исходил из потолка и встроенных плафонов по периметру стен. Ничего более в глаза не бросалось.

Дана спокойно подошла к стене, нажала на нее, и распахнулись скрытые двери шкафа.

— Сегодня я заменю вещи Владимира на ваши. Пока просьба не трогать вещи босса. Он этого не любит.

Сжав зубы, я лишь благодаря многолетней выдержке не выпалила то, о чем после бы непременно сожалела, лишь саркастично хмыкнув:

— Да что вы говорите!

— Я знаю, — невинно пожала плечами Дана, победно улыбаясь.

Не подозревая о планах Орлова, я могла лишь догадываться о сроке пребывания в этом доме. Это значило лишь одно — каждый из здешних работников обязан был уважительно относиться ко мне и моим детям.

— Если Владимир не любит, когда его вещи берет прислуга, это не значит, что ему не понравится, если его вещь возьмет член семьи. Согласитесь, не одно и то же, верно? — вздохнув, я медленно подошла к окну, услышав, как Дана громко уронила использованный стакан от воды, стоящий около постели. Я была рада отпустить девушку, но смуту наводил один вопрос, звучавший в голове снова и снова. Постаравшись придать голову равнодушие, якобы невзначай произнесла: — А в каком шкафу вещи Валентины?

— Валентина всегда жила в другой спальне, — монотонно произнесла Дана, а после прикрыла за собой дверь, оставляя меня наедине с собственными мыслями.

День выдался сложный, горячая ванная помогла прийти в себя и вернуть утраченные силы. Гель для душа пах Орловым: силой, властью. Стойкостью и мужеством. Обмакнувшись новым полотенцем, я завернулась в уже пользованный халат, вдыхая запах мужчины, ввергавшего мозг в смуту снова и снова.

Мои вещи, приготовленные для побега, провоняли сыростью и грязью. Сбросив их в люк для стирки, распахнула створки шкафа, пройдясь пальцами по новой, идеально выглаженной одежде владельца комнаты.

— Кто же тебе эта Дана, Владимир? — прошептала вопрос в пустоту, ожидаемо не получив ответа. — Но кем бы она ни была… Этой девушке придется меня уважать.

Выбрав из множества рубашек Орлова парадную, золотистую в мелкую полоску, я закатала рукава, приспустила ее на плечах и подвязала на талии крупным ремешком. В качестве обуви были выбраны новые носки из шкафа, а также тапочки у постели, так опрометчиво забытые Владимиром.

— Вполне себе стильно, — вынуждена была признать я, покрутившись перед зеркалом. Расправив длинные вьющиеся пряди, я распахнула дверь из спальни и буквально столкнулась с Даной.