— Обвинение отвергаю — с достоинством ответил тот. — Вам, как непьющему, полностью никогда не понять душу русского человека, иной раз требующую отдыха. Пусть даже и в таком своеобразном виде. Тем более — норму свою знаю, и никаких безумств не допускаю.

— Это да — вынужден был признать Пасечник — тут не придерешься, в этом смысле никаких претензий нет.

— Курить не курю, а выпить в меру не откажусь — Жора решил помочь Михалычу.

— О как! — обрадовался Михалыч — так, может, на сон грядущий? — Он вопросительно посмотрел на профессора. Тот благодушно махнул рукой — Да ладно уж — тащи свою бутылку, а то я не видел, как ты грузил свое пойло. Только одну!

— Да будет Вам, — обиделся Михалыч — неужели я не понимаю… Но, нынче ведь подъехали мы с совсем другой стороны. Вороги, если и ждут нас, то там — он махнул рукой — с шоссейки. А мы — кустами и тропками… Никак им нас сегодня не вычислить.

И он быстренько слазил в будку и вернулся, держа в руке поллитровку «Столичной» в экспортном исполнении.

— Эх, на природе сам бог велел — сказал Михалыч, разливая водку по двум кружкам, но Наталья молча подставила третью. Михалыч покосился на профессора, тот сделал вид, что ничего не видит, и Михалыч плеснул и в третью кружку. — Однако, если бы Кадо с собой взяли, то спали бы тогда вообще без проблем.

— У Кадо на базе дел хватает — строго сказал профессор — а я подежурю полночи, потом тебя разбужу, успеешь… отдохнуть.

— Олег Васильевич! — укоризненно сказал Михалыч — мне и в одно лицо такой флакон на природе — ничто, а уж на троих…

Полкружки водки, да под немалую порцию каши, ни на Жору, ни на Михалыча, заметного действия не оказали, а вот Наталья сомлела, и вскоре была отправлена в будку почивать.

— Ну что, Георгий — сказал профессор, когда, уложив девушку отдыхать, они втроем уселись у костра — вопросы уже появились?

— Да как им не появиться — начал было Жора.

— Минутку — поднял руку Михалыч — я, с вашего разрешения, сидя на спине из палатки послушаю, а то мне вставать раненько — и отправился в палатку, волоча за собой надувной матрас. Под мышкой он держал громадный ватный спальник в зеленом брезентовом чехле.

— А ты-то как? — спросил Олег Васильевич, проводив взглядом Михалыча — может тоже — на боковую? На вопросы и завтра время найдется…

— Да нет — пожал плечами Жора — вроде такой уж смертельной усталости нет…

— Тогда давай — профессор подбросил пару поленьев в угасавший костер — что тебя интересует? Хотя, знаешь что, давай-ка я начну…

Значит, так: Точек перехода, или, по другому — отработанных, надежных «калиток» на сегодня у нас три. Первая — куда вы завтра с Натахой отправитесь — остров в Карибском море, ориентировочно 17 век.

Вторая — Калининский фронт, осень 41 года, оттуда все наше оружие, но там только время меняем, выход географически в том же месте. И третья — Тверская губерния 1905 год, осень, тоже — только время. Причем, очень важный нюанс — по ряду пока не понятых причин, выход оттуда обратно в локальное время, в двух последних случаях почти гарантированно возвращает тебя при повторном входе практически в тот же исторический момент, что и при первом входе. С исключениями мы встречались — но очень редко. То ли это такая защита мироздания, то ли какие другие механизмы — мы не знаем. Остается смириться с фактом — болтаться туда-сюда между мирами, меняя мимоходом историю, не получится. Каждый раз, возвращаясь туда через «калитку», ты, скорее всего, обречен начинать виток истории заново.

То есть, смотри — профессор собрал с земли в пучок несколько березовых веток. — Вот наша реальность — Он показал на одну веточку в пучке. — Вот это наша история, которую мы делаем сегодня — отломил он у этой ветки верхушку. Вот мы, как бы на ее вершине, и с каждым нашим действием, с каждой прожитой минутой она растет, растет параллельно с остальными ветками. Однако мы, с помощью пока непонятно каких механизмов, можем перескакивать с ветки на ветку, но вверх конкретно по своей ветке, в будущее не можем — она еще не выросла. А на соседнюю, ниже по исторической линии, запросто — но на одну и ту же точку — место контакта, она же — «калитка». Причем, каждый раз, видимо, мы начинаем у этой ветки новый виток истории, вбок начинает расти новая веточка. Это если вмешательство кардинальное, или вписываемся в процесс по новой, если наше действие не вызвало радикальных изменений. Вот, как-то так — и профессор бросил пучок веток в костер.

— Ни фига не понял — чистосердечно признался Жора — что за механизмы? И почему переход получается в одну и ту же точку?