Санара продолжала мерить комнату шагом, то и дело поглядывая в зеркало во весь рост, громоздко выставленное посередине. Выглядела она как обычно, за одним небольшим исключением: светлые волосы доросли до подбородка.

В этот год ей впервые не обрезали коротко волосы, ведь нужды скрывать её пол больше не было. Глаза были те же самые, что и раньше — голубые, глубоко посаженные. Вот только тогда никто не осыпал её комплиментами, не говорил, как она восхитительна.

Она в очередной раз покрутила головой. Да, может, она выглядит чуть взрослее и лицо немного заострилось, отчётливее стали заметны скулы, но это и неудивительно, принимая в расчёт, что им с Киром пришлось пережить в прошлом году.

Санара моргнула; «им с Киром», — подумала она, и сердце застучало быстрее.

Ну конечно, с ним, ведь целый год она видела его каждый день — они вместе учились, тренировались, сдавали экзамены, не говоря уже о том, что им пришлось встретиться с негуманоидной цивилизацией, жаждавшей попробовать их на вкус, да и, честно говоря, братья-гуманоиды оказали им весьма «радушный приём», решив принести ребят в жертву местным божествам.

Санару передёрнуло. Она никак не могла отделаться от воспоминаний о жаре костра, на котором их хотели сжечь заживо, ей все ещё временами было душно, и время от времени она вдруг поворачивалась к окну, проверяя открыто ли оно.

Да, она не могла не думать о Кире. Он несколько раз спас её и стал её другом, подарив доверие, которое было таким ценным. Будучи наследником престола и переодетой девочкой в одном лице, Санаре за всю свою недолгую жизнь не удалось завести ни одного настоящего друга, не считая сестёр, которые, конечно, были ей близки. И все же она не могла поделиться с ними всем, что было на сердце, и более того, она никак не могла разделить с ними тяготы её пути в роли мальчишки.

И вот она подружилась с фризийцем, который сначала держал её на расстоянии и относился с явным недоверием, если не с плохо скрываемой враждебностью. Санара отлично знала, какое мнение у него сложилось о высшем сословии. Но это и не удивительно, ведь с раннего детства ему приходилось прислуживать на имперском флагмане — месте переговоров, заключения союзов и других официальных мероприятий, что означало неминуемые встречи с «повелителями мира сего» и «лучшими представителями породы», и она слишком хорошо знала, насколько неприятными и чванливыми могут быть вельможи.

В очередной раз ей стало обидно за Кира.

Она уже давно призналась самой себе, что восхищается им. Его храбростью, когда он не просто заглядывает в лицо опасности, но, кажется, смотрит на неё с сожалением, зная заранее, что не только ему придётся не просто. И он никогда не сдаётся и не отворачивается, если нужно принять сложное решение, и… и он поступился принципами, согласившись на дружбу с ней, несмотря на всю свою ненависть к её классу.

А она? Она его обманула. Санара не сказала кто она такая, после того как он поддерживал её боевой дух во время учёбы, не дал сдаться, и даже когда он защитил её на Доругане. И не обмолвилась ни единым словом на финальном испытании, где поставила не только свою жизнь под угрозу, но и его. Да, конечно, у неё были особые обстоятельства, однако чувство вины продолжало съедать, твердя, что нужно было рискнуть и раскрыться. Но что теперь жалеть?

Санара бросила взгляд на часы. Она знала, что делегация с «Альфы», в которую входит Кир, прибыла несколько часов назад. Ей жутко хотелось его увидеть — долгое время от него не было никаких вестей… да и с какой стати? Последней глупостью, которую она совершила, улетая с Прайма, был поцелуй.

Девушка вновь покраснела, вспоминая об этом. Ну зачем, зачем она это сделала? Где вообще была её голова? Как, спрашивается, она теперь посмотрит ему в глаза и станет ли он дружить с ней дальше? Терзаемая этими вопросами, она трусливо пряталась в своей комнате, отказываясь её покидать даже ради завтрака с семьёй.

Санара прошлась по комнате и, резко повернувшись на цыпочках, упала пластом на огромную кровать. Теперь она принцесса, и всё зависит от того, станет ли она Императрицей и спасёт свою семью, или же…

Об этом было страшно думать. Как прекрасна была её жизнь всего год назад, даже несмотря на то, что приходилось притворяться. Игра в мальчишку и на сотую долю не была такой сложной, в сравнение с тем, что ей приходилось подниматься каждое утро с мыслью, что в ближайшие семь лет именно ей придётся сражаться за жизнь своей семьи, за себя и свой дом.

И вечером ей все равно придётся увидеться с Киром. Голова шла кругом, Санара была в полной растерянности: может, она эгоистка, ведь вместо того, чтобы сосредоточиться на борьбе, она представляет лицо лучшего друга при встрече.

В дверь постучали.

— Войдите, — машинально ответила она, поняв, что пора одеваться.

Белое, жемчужного цвета платье до колен сидело идеально. Санара в очередной раз пригладила юбку, ощущая, как белые шёлковые перчатки скользят по гладкой поверхности материи. Она стояла за кулисой, слушая музыку, в то время как её родители танцевали вальс открытия. На кончиках пальцев зудело напряжение; ещё минута и назовут её имя.

Санара сжала кулаки и крепко зажмурилась, сердце бешено колотилось, не давая дышать. Она перекатилась с пяток на носочки — хорошо, что отказалась от каблуков и выбрала балетки, и так затёкшие от нервозности ноги отказывались слушаться.