- Поттер, посмотрите на меня, - мальчик опасливо поднял взгляд. - Вы не обязаны меня мыть. Я благодарен вам за заботу, но сейчас ваши услуги не требуются. Входить в ванну вы будете только в том случае, если вам нужно ей воспользоваться самому, либо в моём присутствии, но с моего разрешения.

- Да, хозяин. Входить, когда мне самому нужно помыться, или с вашего разрешения.

- Очень хорошо. Теперь можете вернуться к чтению. Профессор МакГонагалл сказала, что вы отличились в четверг на её уроке. Мне приятно слышать о ваших успехах.

Робкая, дрожащая улыбка появилась на лице мальчика, прежде чем он кивнул и бесшумно вышел из ванной.

Северус вздохнул и откинул голову на бортик ванны. Его немного пугало то, насколько быстро мальчик стал частью его жизни. Профессор почти забыл, как это приятно, когда тебе повинуются незамедлительно и беспрекословно. Он боялся, что слишком быстро привыкнет к такому повиновению.

* * * * *

- …как будто какой-то ручной зверёк! Ты или трус, или тупица - слова профессору поперёк не скажешь! Если он пальцами щёлкнет, ты, небось, в горящее кольцо прыгнешь! Как можно так себя вести? Неужели у тебя совсем нет гордости? Да ещё и стучишь на учеников! Это просто отвратительно! Неужели ты и вправду Спаситель Магического мира? Да ты просто урод!

Кровь бросилась Северусу в лицо, стоило ему только услышать эти слова. Шепоток осуждения гулял по Хогвартсу уже давно, но впервые оно было высказано вслух. Причём высказывалось всё это прямо в лицо Поттеру.

- Простите, я - урод, я зна…

Северус быстро вышел вперёд, чтобы помешать мальчику закончить фразу.

- Какие-то проблемы, мистер Уизли? - Гарри взглянул на хозяина с выражением удивления, которое быстро превратилось в облегчение. Всё будет хорошо - хозяин здесь.

- Да… Ничего особенного, сэр, мы тут… просто разговаривали, - рыжий мальчик старательно отводил взгляд от профессора.

- Ничего особенного? Поправьте меня, если я ошибусь, мистер Уизли, но не Вы ли только что высказывались об одном из учеников в неподобающих выражениях? - голос профессора буквально сочился ядом. Провинившийся ученик отшатнулся, стараясь слиться с толпой одноклассников. - Вам не стоит распускать язык, мистер Уизли, так же, как не стоит спешить осудить кого-либо за его действия. Вы не можете знать причин, по которым совершаются те или иные поступки. Как ни странно это прозвучит, но не все, мистер Уизли, приезжают в школу из тёплого дома с любящими родителями. Возможно, Вам стоит подумать над этим, прежде чем вновь распускать язык и оскорблять кого-то, как Вы оскорбляли мистера Поттера. В следующий раз отработкой дело не закончится. В следующий раз ваши родители непременно узнают о произошедшем. Ваша мать, как я слышал, весьма вспыльчивая особа.

Угроза подействовала, как Северус и предполагал: торопливо извинившись, Уизли поспешил покинуть коридор.

- Представление окончено. Ровно через минуту начнутся занятия, и опоздавший на мой урок понесёт наказание за своё любопытство.

Толпа рассеивалась на глазах: не было желающих попасть под горячую руку Мастера Зелий.

- Пойдёмте, Поттер. Если я не ошибаюсь, у вас сейчас нет занятия? Нет? Отлично. Тогда извольте пройти в наши комнаты и прочесть следующую главу из учебника по Зельям. Вечером поговорим, - с этими словами профессор развернулся и удалился в вихре чёрных одежд. Он горячо надеялся, что несколько учеников всё же опоздают - будет на ком отвести душу. Лучше всего, безусловно, если это будет Уизли. Но, в принципе, подойдёт любой идиот, который не может запомнить, что не должно опаздывать на уроки Зельеварения.

* * * * * * * * * * * * * * *

Северус никогда до конца не забывал о жестокости, которой подвергался Поттер у Дурслей, хотя после месяца совместного проживания, эти воспоминания несколько поблекли. И вот воспоминания вернулись - при виде Поттера, который обнаружил на некоторых из рождественских подарков своё имя. Конечно, Северусу было прекрасно известно, что в прошлом Гарри едва ли дарили подарки. Но знать что-то и увидеть подтверждение собственными глазами - совсем разные вещи.

Гарри стоял, уставившись на подарки с таким видом, словно они могли в любой момент исчезнуть.