— Замерзла? Точно, пора в постель, — совсем другим, довольным голосом промурлыкал обнимающий мою спину двухметровый настоящий мужчина и принялся подталкивать меня в сторону выхода из кухни.

— Кстати, я ведь вчера почти весь ваш эпический разговор в офисе пропустил, решая личные вопросы. Расскажешь мне подробненько, что там было? Егор, конечно, все доложил, но его рассказ был больше похож на отчет об аудиторской проверке.

— Это какие у тебя личные вопросы с этой кикиморой Светланой Геннадьевной? — разъярилась я.

Вот ведь гад, я вчера чуть с ума от ревности не сошла, когда он умотал к ней в кабинет заниматься их «личными» делами. Меня, значит, в шпионаже обвиняют, а он в это время с этой… дела делает!

— Связанные с разделом имуще-ества-а, — протянул мне на ушко Платон. Да так томно, что я почти поверила в его искреннее желание все объяснить и успокоить меня. Наивная чукотская девушка!

И пяти секунд не прошло, как шепот перешел в поцелуи и совершенно беспардонные поглаживания в самых разных местах. Это я еще молчу про упирающееся мне в бедро эрегированное и нахальное кое-что.

— Платон! — рыкнула я. — Сначала поговорим!

— Жестокая Павла, — простонал этот озабоченный, когда я безжалостно отпихнула его и шлепнулась в кресло, предварительно закутавшись в халат. И поясом подвязалась, чтобы у него не оставалось сомнений, что я настроена серьезнее некуда.

Вчера в моем кабинете, когда прозвучали слова милашки Егора с предложением покаяться во всех грехах, я даже обрадовалась сначала.

И пока Дима пытался возмущаться творящимся в ЕГО компании самоуправством безопасников. Пока показательно вставал с места, собираясь покинуть наше неприятное общество, а Егорушка жесткими словами пригвождал его обратно, я закатила глаза к потолку и начала вспоминать, где и когда косячила так, чтобы мне было потом стыдно. Очень хотелось от всей души покаяться!

Как назло, в голову не лезло ничего страшней украденной в шестом классе упаковки мармелада в супермаркете. Спас меня мужчина в дорогом костюме, пришедший с нашим Егором.

Разомкнув узкие губы, он бесцветным голосом, от которого лично у меня волоски на коже начали подниматься, произнес:

— Егор Михайлович, предлагаю перейти сразу к делу и задать вопросы настоящим виновникам этого неприятного… инцидента.

Егорушка вздохнул с сожалением, породившим у меня подозрение, что в душе этот карп замороженный очень артистичная натура и любит пошалить. После чего повернулся к Маше:

— Что вам пообещал Дмитрий Федорович за то, что вы соблазните его брата, войдете в доверие и начнете вытаскивать из него информацию?

— Давайте, Мария Дмитриевна, покайтесь — вам скидка выйдет! — пропел безопасник тоном знаменитого булгаковского персонажа. — Иначе не ждите снисхождения — и без штанов оставим, и так ославим, что клиентов своему дизайнерскому бюро вы сможете найти только в Задрипинске или Зажопинске.

— Да и место жительства придется сменить на деревню Говнилово. А вы у нас дама с запросами, вам в таких местах жить неуютно будет, — добавил, видя, что Маша сидит, не поднимая глаз, и молчит. — И друг ваш Дмитрий Федорович вам не поможет ничем… Ему бы самому как-то выкарабкаться.

— Я должна была деньги. Много, — облизав губы, проговорила Маша после паузы. — Дима пообещал выплатить мой долг в обмен на… услугу.

— И что, выплатил? — весело поинтересовался Егорушка.

— Да! — с вызовом блеснула глазами Маша.