— "Повесть Йохансена?" — переспросил я. — Никогда о ней не слышал.

— Нет, — Белтон внезапно успокоился. — Я не думаю, что это что-то меняет, — он покачал головой. — Если бы вы прочитали ее, то, вероятно, назвали бы вымыслом. Но, в любом случае, позвольте мне рассказать вам об этом... В 1925 году дно Тихого океана выпятилось и вытолкнуло Р"льех на поверхность. Йохансен оказался единственным выжившим с корабля, причалившего к этому ужасному острову. Кошмарное место, где монолиты пересекались под сумасшедшими углами, покрытые чудовищными резными орнаментами. История Йохансена — рассказ, после которого он прожил совсем недолго, куда более ужасна, чем все то, что я до сих пор вам рассказывал. Но он видел Ктулху, и его волосы поседели в тот самый миг!

— Что именно он видел?

Прежде чем репортер успел ответить, я попытался дать передышку ногам, переменив позу, и стул подо мной закачался. Я крепко вцепился в решетку, чтобы удержать равновесие, и почувствовал, как металлическая пластина подалась под моим весом. В следующий же миг мне удалось обрести устойчивость.

— Вы расшатали эту штуковину? — спросил Бел-тон, глядя на решетку. — Мне показалось, что я видел, как она шевельнулась.

— Шевельнулась, — ответил я. — Осталось только вытащить последний винт, и...

Я взял отвертку, вставил ее в прорезь винта, и решетка сдвинулась с места. Еще три или четыре оборота отвертки, и она начала болтаться. Я тянул ее вниз до тех пор, пока она не повисла на единственном винте, потом сквозь небольшое отверстие взглянул на Белтона. Он тоже взглянул на меня... и тут же разинул рот, а его глаза расширились от удивления.

Потом он шарахнулся назад, прочь от металлической стены, прочь от меня, молотя в воздухе широко растопыренными руками, а в горле у него забулькало.

Я был слишком изумлен необъяснимой реакцией Белтона, чтобы что-нибудь сказать или сделать сразу же. Секундой позже уже было бесполезно даже пытаться, ибо как только снаружи до меня донесся приглушенный шум шагов и скрежет отпираемого засова, я сразу же кое-как приладил решетку на место и неуклюже слез со стула. Тут дверь моей цистерны распахнулась, и внутрь поспешно вошли Сарджент, доктор и еще один неизвестный. Я слышал, как в соседней цистерне что-то кричит Белтон, слышал злобную ругань и шум отчаянной борьбы, закончившейся тошнотворным хрустом человеческой плоти о стену, когда человеческий вопль, перейдя в визг, внезапно оборвался.

Пойманный с поличным, я обернулся к троице, которая осторожно приблизилась ко мне. Я спрятал отвертку в кармане, потом решил достать ее, однако все-таки удержался от этого шага. Она ничем не смогла бы помочь мне против троих. Лучше приберечь ее на потом, когда, возможно, придется иметь дело только с одним из них.

Когда они оттеснили меня к стене, я просто взглянул на Сарджента, чье лицо пылало гневом, и на доктора, который недовольно прикусил губу, но что же касается третьего... я не мог оторвать от него глаз!

Если это и не было то же самое создание, которое утащило меня с корабля в бухту, то, вне всякого сомнения, это был его брат! Глубоководный подошел ближе, глядя на меня немигающими рыбьими глазами. В его движениях было одновременно что-то от прыжков и от скольжения. Моей инстинктивной реакцией было бежать. Потом я вспомнил, что должен выглядеть ослабевшим. Я попятился вдоль стены, пока не уперся в край кровати. Я упал на кровать, не сопротивляясь тем троим, что приблизились ко мне.

Сарджент и глубоководный держали меня, а доктор, вытащив шприц, угрожающе навис надо мной:

— Так, — начал он. — Значит, вы решили поболтать с нашим другом, живущим по соседству, не так ли? — Он взглянул на решетку, которая наполовину отвалилась, и на стул, придвинутый к металлической стене. — Конечно, он наговорил уйму лжи. Что ж, это не важно... Совершенно не важно.

Он ввел иглу в мою руку, и я почувствовал, как меня охватывает оцепенение. Я закрыл глаза, и двое, державшие меня, ослабили хватку.

Я слышал, как Сарджент сказал:

— Рыбы! Он поймал несколько. Вон там кости.

И ему ответил другой голос — голос глубоководного. Его тон для меня пока еще был лишен какой-либо индивидуальности.

Потом доктор сказал:

— Да, он стремительно прогрессирует. Сара сделала хороший выбор. Но было ошибкой поместить Белтона по соседству. Тем не менее, что сделано, то сделано.