И тут мне на плечо опустилась тяжелая рука. Я взвизгнула от неожиданности и от нее же, резко развернувшись, ударила подкравшегося со спины «метлой», так и не выпущенной из рук.

Удар на нападающего впечатления не произвел. Охранник отобрал березу, сгреб меня под локоть и куда-то потащил.

Упираться было бесполезно, к тому же я быстро сообразила, что волокут меня к местному начальству, а мне, за неимением альтернатив, это тоже очень подойдет! Так что тащилась я с легкостью. А чтобы он не подумал, что мне только того и надо, старательно и громко возмущалась произволом, мужской грубостью и отвратительным заводским сервисом. А еще тем, что меня лишили частной собственности.

Сумка с приборами болталась, зажатая в волосатой лапище, и у меня каждый раз сердце вздрагивало, когда на поворотах она почти билась о стены.

Административное здание стояло почти у самого въезда (официального, а не для ведьм на березах), так что можно сказать, что я вернулась туда, откуда начала. Меня притащили на второй этаж и впихнули в приемную, где я первым делом сообщила миловидной секретарше:

— Это возмутительно!

Девушка, не отнимая от уха трубки магофона, подняла на меня фиалковые глаза, смерила недоуменным взглядом с головы до ног, прошептала одними губами: «Что это?» — глядя на охранника, а потом помахала рукой в направлении двери — мол, кыш, и вернулась к прерванному разговору.

Разговор был деловой, и я вежливо заткнулась. Охранник тоже не торопился подчиняться недвусмысленному предложению свалить. Так что мы, как две паиньки, тихонечко постояли, дожидаясь, пока секретарша договорит, повесит трубку, а потом в один голос выдвинули обвинения.

— Я буду жаловаться!..

— Поймал на территории…

— …подобное обращение с представительницей…

— …с грудой каких-то железяк…

— …интеллектуальной элиты…

— Цыц! — рявкнул ангелочек неангельским голосом. — Вышвырни ее за ворота и делов! И где ты вообще это дерево откопал?

— Так велено было докладывать лично, если…

— Не сейчас! Там…

— А ну верни мне мои приборы дубина невежественная! — от души завопила я, пока меня не выставили без общения с высоким заводским начальством. А то я знаю этих секретарш, умрут, но к драгоценному боссу без записи не допустят.

— А ну замолчи!

— Это возмутительно! Отвратительно! Это не укладывается ни в какие рамки, не лезет в ворота и вообще! Я обязательно пожалуюсь в…

Та самая волосатая лапища, которая только что меня волокла, зажала мне рот, я попыталась вывернуться, отбиться, но куда там. И в тот момент, когда я уже почти оставила все надежды, дверь начальственного кабинета распахнулась.