Тони молчал, закрыв глаза и горячечно дыша.

Я боялась его теребить, поэтому ответа на свой вопрос не получила — дверь распахнулась и вошла делегация — выставленный целитель, Шелтон и священник.

Брайан бросил на меня взгляд, я ответила ему своим — паническим и растерянным.

— Господин Уолтер, отец Марк здесь.

— Здравствуй, сын мой, — священник подошел к кровати. — Я опечален постигшим вас несчастьем, но рад, что в такую минуту вы не забываете о Боге.

— Я к вам не за этим, святой отец, — просипел Энтони, не открывая глаз, кажется, он даже на этом экономил силы. — Нужно, чтобы вы нас обвенчали.

На мгновение в палате воцарилась звенящая тишина.

— Что? — пискнула я.

— Что? — эхом за мной повторил священник.

А Брайан только странно крякнул.

— Сын мой, вы уверены?…

— Тони, ты бредишь, — выпалили мы одновременно.

— Да, святой отец, я уверен, и нет, Лив, я не брежу, — он все же приоткрыл глаза, чтобы на меня посмотреть. — Ты… не захотела быть моей… женой. Но уж вдовой-то… не откажешься?

— Иди к дьяволу, Энтони Уолтер! — взвилась я от возмущения. Да как он… да как язык только повернулся… да я!..

— Я… в процессе, — выдохнул этот мерзавец.

— Не смей, слышишь, — прошипела я, — даже думать не смей! Венчайте нас, святой отец, чтобы, когда он поправится, я из него всю душу вытрясти могла на законных основаниях.

— Отличный предсвадебный настрой, — прохрипела умирающая (нет, не умирающая, не умирающая я сказала!) сволочь.

Отец Марк еще раз с сомнением посмотрел на меня потом на Уолтера, потом, почему-то на Брайана (искал что ли в этом хаосе островок разума? Очевидно, безуспешно…).

И начал службу.

Меня мелко потряхивало, и, чтобы избавиться от этой дрожи, я только крепче сжимала руку Энтони и кусала губы.