Барс нехотя освободил ее руки и демонстративно напрягся.

- Да поняла, поняла, - кряхтя, начала переворачиваться на бок Ирбисса, с ужасом понимая, что время уходит. А еще она точно знала, что этот упертый баран, то есть оборотень, не даст ей нырнуть за пазуху, чтобы добраться до заветной иголочки.

- Ты права, - раздался на поляне шелестящий голос Хранителя Леса, что не так давно был для нее чудесным. - Тебе лучше сесть и не шевелиться.

Пожилая женщина сидела в тени деревьев и демонстративно не смотрела, как бьется в конвульсиях тело чужачки. Что она там не видела? Подобное она уже видала... В памяти всплыли воспоминания о том, как умирали родители.

Нет, до этого ей казалось, что их семья живет, как все. Что отец и братья, как старшие мужчины, должны быстро и много есть, а они с матерью - ждать и доедать то, что останется. А потом пришел мор!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Жар съедал их тела, как огонь щепки. Пока еще они могли вставать, то, шатаясь, тащились к ведру с водой и жадно глотали ее. Потом, все также пошатываясь и придерживаясь за все, что попадется под руку, натужно дыша и надрывно кашляя, возвращались на лежанку.

Ирбисса сама лежала почти без памяти, когда к Богам ушли братья. А ведь их не трогали за надуманные провинности, не поднимали по ночам замаливать будущие прегрешения и не держали на хлебе и воде, чтобы тело случайно от ленной праздности не потребовало похотливых игрищ.

А потом, по неведомой для девочки причине, она пошла на поправку. Однако от слабости подняться еще не могла.  Зато могла сквозь ресницы наблюдать, как осунулись и заострились лица родителей, как посерела их кожа, а вокруг глаз появились почти черные круги.

Однажды девочка проснулась от стона матери, которая металась в лихорадке и просила:

- Пить!

И отец, поднявшись, шатаясь больше прежнего, поплелся к ведру, но не дошел - свалился. Ирбисса даже подскочила, чтобы ему помочь подняться, но быстро опомнилась: ей всего тринадцать! Сил не хватит!

Девочка тихо опустилась обратно на свою лежанку и смотрела тогда в первый раз, как бьется в конвульсиях мужчина, подаривший ей жизнь.

Мать этого не видела и продолжала молить:

- Воды!

Но ее дочь, заткнув уши, изучала, как уходит жизнь из когда-то сильного человека.

А на следующий день она наблюдала за телом женщины, которая считала себя ее матерью. Девочка намеренно не давала воду умирающей, а вдруг ей полегчает, и кошмар вернется...

Только после этого Ирбисса повесила на дверную ручку светлую тряпку, как просьбу о помощи. Целитель с санитарами нашли ребенка, который пришел в сознание рядом с трупами родителей, и даже не удивились. Такое было сплошь и рядом. Мор!

Тела забрали. Девочка отказалась уходить из дома. И еще почти год Ирбисса проедала свое приданое выменивая еду на украшения и меховую рухлядь.

Жрецы не раз пеняли на ее гордыню. Особенно после того, как она, не выдержав страшных снов, поделилась с храмовником своим страхом перед ночью. Благо хватило ума не признаться, что видела смерть родителей своими глазами. Все на кошмары свалила. Но и этого хватило - служки Хранителей захороводили.