Память об их предстоящей битве была тем, ради чего он жил. Особенно после того, как ему пришлось терпеть этот примитивный период времени. Да уж, удивительно, что человечество смогло выживать столько времени. Почему все были так расстроены его искоренением, было непонятно.

Честно говоря, он оказал им всем услугу, стерев с планеты всю человеческую нечисть. За это ему полагалась медаль.

Сделали ли они это?

Нет. Вместо этого неблагодарные звери отправили Ареля назад во времени, чтобы остановить его.

Киприан склонил голову, прислушиваясь к разговору своей матери с Гримом.

— Кажется, он слишком сильно выпрыгивает из своих штанишек.

— Шшш! — рявкнула его мать. — Он тебя услышит.

— Какая нелепость. Мы были всадниками Апокалипсиса. Избранными ушумгаллу! Ты была Шарру-Тахазу, а я Шарру-Намуш. А теперь…

— Мы вновь оседлаем наших коней. Мой отец почти мертв. Все, что нам нужно сделать, это убедиться, что временная шкала останется такой, как должна, и вернется к нашему временному периоду. Как только Нуар станет слабее, мы сможем взять его кровь и использовать ее против Киприана, чтобы привязать его к нам. Как только мы это сделаем, все будет под контролем. Наберись терпения, любовь моя.

Киприан почувствовал, как Малачай внутри него вспыхнул, желая их крови. Но как сказала его мать…

Терпение.

Он зашел так далеко. Он смог преодолеть дистанцию. И если они думали свергнуть и поработить его, как когда-то Нуар сделал это с его дедом, то они наткнутся на неожиданную правду о Малачае.

Только одна из его собственной крови могла остановить его.

Это мог быть только сын, которого у него не было.

Или его отец…

— Не в мою смену, старик.

Так же, как в той битве, когда он пронзил своим мечом сердце отца и бросил его умирать, он снова выйдет победителем.

Судьба Малачая — править этим миром. И хотя его отец был ослаблен добротой, которой он научился от своей матери Серафимы, сам он этим похвастаться не мог.

Забудьте о танцах под дождем. Прежде чем все будет сказано и сделано, Киприан намеревался танцевать в крови каждого живого существа.

И не будет больше никакого Амброуза Малачая.