Первым конечно прибыл милицейский УАЗик, хотя его никто не звал, а в УАЗике сидели те же самые лейтенант и сержант, которые по игорьковому делу приезжали… и двух недель ведь не прошло, а кажется в прошлом веке все это было… Ну так въехала значит их машинка в наш двор, и с пассажирского места вылез лейтенант, очень нехорошо на меня прищурившийся:

— Таааак, — протянул он голосом, не предвещавшим ну ничего хорошего для меня, — опять ты, Сорокалет? Что ты тут опять устроил?

— Так я-то в чем виноват, тщ лейтенант, — начал виновато оправдываться я, — иду тихо-спокойно, никого не трогаю, а тут меня зарезать хотят, что же мне, живот под нож подставлять было? Вот и обезоружил хулигана…

— Почему меня никто не хочет зарезать, а тебя хотят? — устало спросил лейтенант, не ожидая впрочем от меня никакого ответа, и немедленно приступил к следственным действиям.

— Это кто? — ткнул он сапогом лежащего Васька.

— Пацанчик один, вооон в тех щитках живет, — показал я пальцем в ту сторону.

— Ты помолчи, с тобой после займемся, — ответил милиционер и поманил пальцем… ну кого бы вы думали?… угадали, Полину Андреевну он поманил, — рассказывайте, гражданочка, что тут произошло, — строго сказал он ей, доставая блокнот с ручкой из сумки.

И вы конечно ни разу не ошибетесь, если скажете, что в исполнении этой старой блять дуры виноватым во всем оказался я. Тихий и безобидный мальчик Вася мирно сидел на своей скамеечке, поигрывая в ножички, а этот грубиян и бузотер начал вдруг его оскорблять — что же оставалось тихому мальчику Васе? А что кровь у него, а не у Васи, так он специально на нож наткнулся пару раз.

А тут и психиатричка наконец пожаловала — менты накоротке провели с ними беседу и таки смилостивились, разрешив забрать в дурку тихого Васю. Потом еще был опрос минимум 4-х бабулек со скамеек, вот тут мнения разделились, далеко не все считали Васю безобидным одуванчиком, а на закуску из нашего подъезда вышел сосед дядя Вася и без особых приглашений рассказал свою версию событий, кою он в окно нашей кухни наблюдал.

Короче все кончилось тем, что меня запихнули в зарешеченную часть УАЗика и повезли в отделение на Ильича. Перед тем, как уехать, я таки успел шепнуть Вовчику телефон Сергея Викторовича из дома с зелеными занавесками, помогай, мол, брат, а то совсем худо мне будет, Вовчик все понял и согласно кивнул.

----

Через час примерно я сидел в черной Волге и послушно выслушивал нотацию Сергея Викторовича.

— Ну что, Сережа, мы твою просьбу выполнили? — спросил, закончив нравоучения, Сергеич, при этом он не забывал выпускать кольца дыма в воздух.

— Так точно, выполнили, за что моя благодарность вам не будет иметь границ, — осторожно ответил я.

— Тогда подпиши для начала вот это дело, — и он сунул мне листок с типографским текстом. Я вчитался: Я, прочерк, даю настоящее обязательство сотруднику органов государственной безопасности в том, что буду информировать…

— Ну Сергей Викторович, — заныл я, — ну дорогой, это ж такое западло в нашей среде, давайте как-то без этого обойдемся… — и видя вытягивающееся лицо Викторовича, быстро добавил, — а я вам очередной вещий сон сдам, вот сегодня ночью только был, вот прямо с пылу с жару, а?

— Хорошо, давай свой сон, Сергуня, только учти, что там должно быть что-то очень серьезное…

— Будет, Сергей Викторович, непременно будет, — уверенно ответил я и продолжил, — сон из двух частей состоял, первая о прошлом, про взрыв в московском метро в начале года слышали?

Викторович как-то очень быстро подобрался и напружинился:

— Ну слышал конечно, и что там у тебя есть про это?