— Она уже говорит? Обрадовался я.

— Нет, она пишет, но не важно, я не об этом. Так вот. У тебя послезавтра первая ночь с Пьон, она очень волнуется и хочет…

— Кто? Мила волнуется? — я опять туплю.

— Не перебивай! Пьон волнуется, что тебе не понравится, а мы с Милой волнуемся, что ты ей больно сделаешь.

— А?

— Не Миле больно, а Пьон!

Видя мою попытку спросить, перебила жена.

— Так! Буду стараться быть нежным, или у тебя иные предложения? И мне заранее понравится! Вот уверен в этом! Пусть не переживает!

— Предложение такое мы с Милой будем вместе с вами в спальне и проверим, что бы ты не навредил ей! И чтобы тебе понравилось тоже проверим.

Нихрена се! Девчонки мне предложили тройничок! Или даже четверачок? Есть такое слово? А оно мне надо? Будут две малолетки давать советы типа.

Не так! Не так! Не туда! Эх!

Ну хороша советовать одна будет, вторая, думаю, руками показывать собралась. Вот если бы они себя предложили взамен, другое дело, и то нет смысла, я в первую ночь не похоть свою утоляю, а брак закрепляю! Тут так принято!

— Если надо тебе, так мы с Милой тебя и сами можем, … Это… Ну ты понял! Вместо Пьон.

— Так! Я вам обеим очень благодарен, но помощь не нужна, мы сами разберемся. Что вы вообще себе придумали, я дикарь какой злобный?

Покрасневшая Ольча надулась, и явно не верила в мою благоразумность.

— С чего вам такая мысль в голову пришла?

— Пьон попросила нас рассказать свои ощущения, Миле было больно первый раз, она и всполошилась.

— А Мила не сказала, что больно было не со мной? А за год до этого с чиновником канцелярии?

— Рассказала, ты ему потом отрубил голову и отросток его мерзкий.

— Вот. А со мной, у неё полный комфорт был.