Глава 40

Лент хотел подойти к ней, утешить, обнять, но не мог сделать и шагу. Ноги вдруг налились свинцом, в ушах застучало.

– Лаврентий Петро-о-ович, – пропищала Любочка, – ваша воронка…

Что она говорит? Он почти ничего не слышал, настолько гулко билось в груди сердце. Дёрнув ворот рубашки так, что пуговицы разлетелись в разные стороны, он оттянул вниз майку. Мог этого и не делать, потому что пульсирующий знак был виден и без того.

– Воды, – не сказал, а прохрипел Лент. – Лей!

Как хорошо, что Любочка никогда не задавала вопросов, она просто схватила со стола графин и перевернула его над головой Лента. Она же не знала, что лить нужно на грудь. Но воды было много, хватило. Внутренний стук приутих, и ведьмак кинулся к лешему, глаза которого тоже остекленели. Но, оказалось, что Роза успела первой: по форменной рубашке Егора уже растекалось мокрое пятно. Он возвращался.

– Этого надолго не хватит, – покачала головой Зинаида.

И будто в ответ на её слова охнула и осела на стул Любочка, схватившись за сердце.

– Что такое? Почему? На ней же нет знака! – закричал Лент.

– Это не важно. Тьма поглотит всё живое.

Так вот, значит, как! Какая-то тьма будет поглощать Любочку, а Лент будет стоять и смотреть? От ярости он зарычал. Ему что же теперь, разорваться?! Этой плохо. Та плачет. Но, обернувшись к Анне, он не увидел никаких слёз. Напротив, она была спокойна и глядела в одну точку со странно решительным лицом. Лент не любил таких лиц, ничего хорошего они не предвещали.

– Не дури! Всё равно не успеешь! Не открывай мембрану, Анна!

Он знал, что она его не слышит, он это чувствовал. Да и догадаться было нетрудно – Анна смотрела только на Зинаиду. С вопросом. Который тут же и озвучила:

– Всё что нужно силе – это вернувшийся из-за Черты чёрный в человеческом теле? Я правильно поняла, Зинаида?

– Всё верно, госпожа.

Зинаида склонила голову, а за её спиной рухнул на колени Вик. Его смешные патлы выскочили из-за ушей, залепив лицо по самую козью бородку. «Жаль, что не увижу» – это Лент прочёл по его губам, парню было плохо, он едва шептал, но улыбался.

– Что нужно делать, Зинаида?! Говори! – загремел набатом голос Анны, и тут же с силой хлопнула оконная рама, распахнутая настежь порывом неожиданно свежего для этой душной ночи ветра. Посыпалось стекло. Зинаида сняла с головы венец, который ещё недавно казался Ленту безобидным женским украшением, и протянула его девушке на вытянутых руках. По венцу проходили волны, подозрительно созвучные стуку в его груди. Бум. Бум. Бум.