— Я не горжусь этим, но и не особо стыжусь. Все мы совершаем ошибки, о которых потом приходится сожалеть.

Женщина замолчала, собираясь с мыслями. Хантер и Гарсия не торопили ее.

— Когда я была моложе, то работала на бульваре Голливуд, в конце, у Стрипа.

Восточный конец знаменитого бульвара Голливуд когда-то был местом работы жриц любви Лос-Анджелеса.

— Там я была новенькой. Раньше я работала на Венецианском пляже, но Стрип казался куда более популярным местом. Если подойти к делу с умом, можно было хорошенько подняться.

Особого стыда в ее словах не было. Прошлого женщина, назвавшая себя Джуди, изменить все равно не могла, поэтому принимала его как данность.

— Однажды ночью меня снял этот мужчина. Было очень поздно, за полночь. Он был симпатичным и все время шутил. Мужчина отвез меня в парк Гриффита, но ничего не сказал о том, что там меня будут ждать трое других.

Взгляд женщины скользнул по лицам детективов и устремился куда-то вдаль, словно она старалась разглядеть скрытые в прошлом события.

— Я им сказала, что ни за какие деньги не стану устраивать оргию.

Замолчав, негритянка потянулась к чашке с остывшим кофе.

— Но они не поверили, — высказал предположение Хантер.

— Нет, не поверили, — отпив из чашки, сказала Джуди. — Они были под кайфом, к тому же очень пьяные… Беда не в том, что они навалились все сразу, куда хуже то, что мужчины были очень грубыми… — Женщина замолчала, подбирая слова. — Особенно двое из них. Когда они закончили, все мое тело было покрыто синяками. Я неделю не могла работать.

Было бы наивно спрашивать у женщины, обращалась ли она в полицию. Она была проституткой, а горькая правда жизни заключается в том, что копы не склонны принимать заявления проституток всерьез. По закону ее могли даже арестовать.

— Такое иногда случалось. Издержки профессии, так сказать, — без горечи в голосе сказала Джуди. — До сих пор такое происходит сплошь и рядом. Это риск, на который девушки идут, решаясь работать в одиночку. Еще до того случая меня избивали, причем сильнее. Реальность такова, что никогда не знаешь, какой извращенец остановит машину и захочет тебя снять.

Говоря о девушках, которые «работают в одиночку», Джуди имела в виду проституток, у которых не было сутенера. Сутенеры защищают своих девушек. Если кто-то из клиентов дает волю кулакам или не хочет платить, сутенер может поломать ему ноги или даже хуже. Беда в том, что с сутенером девочке приходится работать почти бесплатно. Обычно сутенеры забирают себе от восьмидесяти до девяноста процентов заработанного проституткой, иногда даже больше.

— Я хорошо запомнила того мужчину, который снял и привез меня в парк, — продолжила рассказ Джуди. — Когда я увидела фотографию в газете, то сразу же его узнала. Это Нэшорн, человек с носорожьей фамилией.

— Он назвался? — задал вопрос Гарсия.

— Нет, но когда он был на мне и хлестал по лицу своими огромными ручищами, я услышала, как другие его так называют. Сначала я подумала, что это шутка, но потом поняла, что никто не будет шутки ради называть приятеля носорогом по-немецки. Помню, я еще подумала, что здесь со мной не один носорог, а гораздо больше. Все они были грубыми, грязными животными… Поверьте, если ты лежишь, а навалившийся на тебя мужик методично тебя избивает, ты на всю жизнь запомнишь, как называли его приятели.

— А как насчет других? Я имею в виду Деррика Николсона и Натана Литлвуда, чьи фотографии вы видели в газете.

— Я не помню, чтобы кто-то в ту ночь называл еще какие-то имена, но я хорошо запомнила их лица. Я тогда старалась не выказывать страха. Я знаю, что садистам нравится, когда жертва их боится. В ту ночь я старалась ничем им не поступиться, по крайней мере, не показать, что я сломлена. Когда они ложились на меня, я не зажмуривалась, а смотрела им прямо в глаза. Я их всех хорошо разглядела. — Негритянка взглянула на Гарсию. — Уверена, двое других мужчин тоже были в той компании.