Торнстон — нелепая пустая оболочка посреди грядки под окнами собственного дома — мёртв, но его лунная ещё жива. Сжалась в комочек в углу комнаты — опять жалкая хибара на отшибе, защищённая лишь собратским пологом, не представлявшим преграды для других проклятых, — прикрыла руками заметно округлившийся живот и смотрела перед собой невидящим, уже безумным наполовину взором красных заплаканных глаз, точно таким же, как у лунной Герарда. Беззвучно шевелила искусанными губами, не замечая никого и ничего вокруг. И несколько растерянный Дейтрих, застывший на пороге, не сумевший убить беременную женщину. Непозволительная слабость.
Нельзя жалеть ни саму чуму, ни переносчиков её.
Болезнь эту можно лишь выжечь.
Рейнхарт не колебался. Забрал у Дейтриха арбалет и выстрелил.
Отравленная стрела в живот. И острым лезвием по горлу, из которого хлестнула кровь, заливая платье.
Земля же в очередной раз — на это сил Рейнхарта, привыкшего превозмогать и справляться со слабостью, порождённой общим падением уровня, хватило, — поглотила послушно и дом, и два тела, и все следы. И собрат Дейтрих, вместе со старшим наблюдавший за обрушивавшимися деревянными стенами, исчезавшими за завесой поднявшейся пыли, закрыл глаза, словно по старой человеческой памяти вознося молитву богам.
Эпилог
Чёрная машина аккуратно притёрлась к обочине дороги, остановилась, и Веледа первой выбралась из салона, оглядела расстилавшуюся перед ней узкую полосу поля, неровного, желто-зелёного, окаймлённого грядой невысоких деревьев.
Серая стрела трассы, увенчанная столбами с указателями и фонарными, тянулась наискосок, рассекая поле надвое, немногочисленные автомобили проносились по ней в обе стороны. Неподалёку, за редким лесочком, раскинулся городок с железнодорожной платформой, обычная россыпь небольших домов, выросших на месте некогда находившейся там деревни.
Обычное место, обычный тихий уголок южной афаллийской провинции. Сколько ему подобных по всему королевству?
Множество.
И для большинства людей и нелюдей место это ничем не выделялось среди прочих.
— Ты уверена, что это здесь? — Беван вышел из машины со своей стороны, с откровенным сомнением осмотрел поверх крыши авто открывающийся пейзаж.
— Он сказал, это должно быть здесь, — Веледа растерянно пожала плечами и, открыв дверцу заднего пассажирского места, взяла с сиденья лежавший там букет тёмно-красных роз.
Закрыла дверь, направилась через поле к лесной гряде. Беван догнал девушку, поравнялся.
— Так странно… думать, что они жили где-то здесь и даже были счастливы… недолго, но всё же… И что здесь родилась я.
С дороги нет-нет да доносился шум проезжающих автомобилей, напоминая, какая пропасть отделяла тогда от сейчас, давнее прошлое от нынешнего настоящего, прежний мир от современного, слишком изменившегося, чтобы с лёгкостью удалось представить, как всё было раньше.
Дом, о котором Веледе рассказывали. Лес совсем в другой стороне, чем есть сейчас, впрочем, тот лес ныне вырублен. Пёстрый луг вместо заброшенного поля и трассы.
Деревенька вдали, не нарушающая уединения.